пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©
«Рыжий. Вот так вот меня и прозвали. Смешно было бы, если бы с такой приметной гривой я получил какое-то другое прозвище…»
Квэнта отчаянно не писалась. Я набрасывала две строчки, перечитывала, понимала, что написанное коряво либо по форме, либо по содержанию, либо и по тому, и по другому, стирала, писала две следующих строчки, перечитывала их, понимала, что очередной вариант ещё хуже предыдущего, тихо ругалась, пыталась восстановить предыдущий вариант, понимала, что я его уже успела забыть, писала третий – только затем, чтобы обнаружить, что он хуже двух предыдущих, вместе взятых… Посоветоваться в шесть утра было не с кем, да и с кем бы мне советоваться? Корнэ на игре, у Лассет проблемы с очередной квартирной хозяйкой, а соответственно сетка – хорошо если раз в неделю… не с этой же девочкой с Урала советоваться, чесслово.
дальше?У «девочки-с-Урала» был какой-то длинный сетевой ник, который никто не выговаривал с первого раза (а я – так и с десятого). Девочка искренне жалела о том, что взяла такой длинный, но перелогиниться у нее не получалось, и она так и оставалась невыговариваемой. Мастерскую и игроцкую группу это некоторое время парило, а потом к девушке начали лепиться самые разные заочные перифразы, начиная от «Невыговариваемая» и «Девочка-с-именем», и до самых изощренных вариантов, правда, эти варианты по невыговариваемости не уступали оригиналу, и потому долго не жили. Самыми живучими оказались лассетовское «Девочка-с-именем» и мое «Девочка-с-Урала» – до того живучими, что Лаура чуть не написала какой-то из них в кастинге, который полагалось вывешивать в открытый доступ. К счастью, Лауру вовремя пнула сама девочка, попросив не париться с длинным ником и писать её как Барсу. Если бы она сделала это парой недель раньше – помогло бы. Наверное. А так – официально девочку записали Барсой, а между собой так и звали Девочкой-с-именем.
Я в очередной раз пересчитала товарищей… ну да, по несчастью. Лассет, Корнэ, я, Хэльвир, Тинья, Дайра, Рад, Соколок, эта… с именем, ещё... В сумме невезучих нас получалось около семнадцати пока ещё человек. Я машинально начала считать остальные локации – темную и светлую крепости. В светлой – поменьше, человек двенадцать, в темной – побольше... Наверное, «тридцать восемь игротехов» – это тоже интерес…
… и «погребальный плач по кофе» – это тоже интерес. Бедный стол. Бедный ковер. Бедные распечатки Осанвэ-квэнты. И на редкость везучая клавиатура. Регулярно проливаю кофе ровно в сантиметре от нее.
Я поднялась и пошлепала на кухню за тряпкой, кутаясь в накинутый на плечи плед. Грейся, Нэхтэ, пока дома… кстати, сделать второй стакан кофе, если уж первому пришел Турин.
Я поставила воду на плиту, цапнула из раковины губку, а с батареи – тряпку и почапала обратно к себе. Кстати, по закону подлости – на кафельной кухне с открытой форточкой было вдвое теплее, чем в моей закупоренной и заковрованной комнате. По второму закону подлости плед с меня по дороге свалился, а поднять его было уже нечем. По третьему – кофе на столе успел растечься и подмочить впридачу к Осанвэ-квэнте ещё и выдержки из «Шибболет». Хотя там сплошной Феанор, а ему что-то подмочить проблематично. Репутация и так того, товее некуда, а Сильмариллам глубоко оранжево все, что не фиолетово…
Пока я ликвидировала остатки старого кофе, у меня чуть не сбежал свежий. Вернее, я обнаружила раздувающуюся пузырями турку, уже вернувшись на кухню. Кофе мгновенно был налит в стакан, и я на крейсерской скорости направилась обратно в комнату. По дороге попав под действие четвертого закона подлости – наступив на забытый на полу плед и запутавшись в нем ногами. Что самое удивительное – кофе я даже практически не расплескала. Только в квэнийских ругательствах поупражнялась. Ничего, Рыжему пригодится… он товарищ с темпераментом, феаноринг, как-никак.
Наконец, справившись и с кофе, и с пледом, и с прочей мурой, я вернулась к компьютеру с твердым намереньем вот сейчас написать хотя бы половину квэнты. И по пятому закону подлости обнаружила мигающее окно аськи.
Кто тут вспоминал Девочку-с-Урала, Нэхтэ? Ась?
- Доброе, доброе… – пробормотала я вслух, стуча по клавиатуре. Все, что было сказано мной дальше, в окошко аськи не попало. Я лучше все это по игре, в качестве Рыжего, темному блоку выскажу.
Елки-намоталки, эти молодые да ранние… Нам бы такой энтузиазм. В частности, Хэльвиру и Соколку, я с них не то что квэнты – имена персонажей вытрясти не могу. А это чудо мало что с готовой квэнтой, так ещё и…
«Нет, Барса, пока на твою просьбу о завязке никто не отозвался».
И не отзовется, скорее всего. У всех и так своих кактусов по уши. У Лассет какие-то интересные мастерские заморочки, которые она даже мне не раскрывает, у Корнэ персонаж – товарищ на редкость замкнутый…
«У меня есть черновики квэнт Корнэ, Лассет, Тиньи и Дайры. Насколько я знаю, в планы Корнэ и Лассет дополнительные завязки не входят. У персонажки Тиньи по квэнте есть брат, но они оба нандор, тебе это явно не пойдет».
«У Дайры? Сейчас гляну. Её персонажка замужем, но опять же – муж то ли в светлой крепости, то ли гипотетический. Она его уже давно не видела, не знает, жив или сложился».
«Да, ты совершенно правильно понимаешь. Переделывать квэнту Дайра не станет, а при её существующей ты можешь только появиться «новеньким», это тебе, опять же, не катит…»
«Ещё? От пятерых товарищей я ещё ничего не получала, не знаю даже как их персонажей зовут…» – убила бы, чесслово, если бы дотянулась.
«Барса, я очень хочу тебе помочь, правда. Но совершенно не знаю, чем и как».
«Почему наглое? Сначала скажи свое предложение, а потом будем думать, наглое оно, или нет».
Нет, оно конечно, не наглое… оно вполне нормальное. Но блинский блин…
«А ты уверена, что потянешь?»
«Барса, учти ещё одну вещь. Мой персонаж – псих и потенциальный суицидник. А в характере твоего персонажа, как ты его прописала… в общем, как бы тебе сказать. В паре со мной тебе постоянно придется сдерживать моего персонажа, чтобы он ни во что не встрял. Постоянно. Нет, ты учитывай, что если они близкие друзья, то жизнь друг друга им дорога по определению. А теперь плюсуй туда две поправки. Первая – на то, что чем меньше отсвечиваешь этой дружбой, тем лучше. Вторая – на то, что моему Рыжему его-то собственная жизнь уже давно совершенно не дорога. Он наоборот, спит и видит, об кого бы убиться, в идеале – так, чтобы относительно быстро. В общем, по факту тебе придется заменять моему персонажу инстинкт самосохранения. Если честно – вот лично я бы на такое не пошла».
Может, отговоришься, а?
Нет, мне страшно хочется такую завязку. Именно такую. Именно в таком виде. И пожалуй, даже именно с таким персонажем, корнэвский Трехпалый не катит своей отстраненностью, а лассетовский Ворон – я бы это обозвала чем-то типа цинизма, что ли… Но игрок… Если бы этого же персонажа взяла Лассет, я бы вцепилась обеими лапами с участием зубов, и заорала «Хочу!» Но играть сложную, очень сложную связку с девочкой, которую я знаю два месяца, у которой третья в жизни игра, за которой пока не отмечено никаких особых талантов, кроме редкого энтузиазма, и которой ещё и двадцати-то нет?..
«Слушай, Барса… я не знаю. Я подумаю».
***
– Привет…
Девочка была примерно такая, как я себе её и представляла. Маленькая, худенькая, и с пылающими энтузиазмом глазами. Но разглядела я это, только когда приняла у нее рюкзак (Эру Илуватар, как она это подняла? Даже не перла на себе сколько-то времени, нет – как она это вообще подняла???), запихала этот рюкзак в угол и притащила воды. Две кружки. Девочке и себе.
Как ни странно, девочка не упала в ближайший угол. Она выпила воду и вежливо поинтересовалась у меня, мыть ли кружку, и где это делать. Я махнула рукой – «кинь на кухне в раковину и падай уже сама». Девочка утащила на кухню обе кружки, свою и мою. Судя по тому, сколько она торчала на кухне, кружки она таки помыла. Обе. А может, и все, валявшиеся в раковине. И только тогда вернулась в комнату и пристроилась на диване.
– Слушай, у тебя что там в рюкзаке? – не выдержала я. – Спертые из Ангбанда запасы железной руды?
– Зачем ангбандские? – девочка улыбнулась уголками губ. – У нас в Хисиломэ лучше…
– Нет, а серьёзно?
– Серьёзно? Палатка, спальник, пенка, еда, прикиды, куртка, на всякий случай клинок… а вот взяла ли топор, пилу и веревку – не помню. Скорее всего всё-таки взяла.
– Нафига клинок?
– Нет, я знаю, что у нас оружия быть не может, – девочка кивнула. – Я взяла запасной. Мало ли, вдруг кому пригодится? Ну и… может же Полосатый у кого-то отбить оружие, верно? Я не говорю, что отобьет, но может?
– Теоретически все могут всё, – хмыкнула я. – А вот практически… Ты лучше скажи – тебя кормить?
– Я могу сама доширак заварить…
– Нафиг дошираки, мы пока что в городе, – девочке лучше не знать, что с дошираков не на полигоне я зверею. Когда я была её ровесницей – налопалась этих самых дошираков по уши, так, что до сих пор тошнит. – Давай я лучше цивильную лапшу сооружу? И кофе?
– Может, лучше я травяной чай сделаю?
– На полигоне сделаешь, когда добежим и отлежимся. А пока давай кофе, м? Мне ещё полночи прикиды гарнизону дошивать…
– Помочь?
– Ты у меня гость? Гость. Ну вот и сиди. Я сама все сделаю. А ты пока осматривайся, можешь в книгах моих пошариться… да вообще, где хочешь, там и шарься, у меня тут только глюки громкие, а прикиды – они тихие, где положили, там и лежат…
Девочка тихо фыркнула в ладошку.
– У меня наоборот… глюки тихие, а прикиды ночью по квартире бегают…
– Это как?
– А просто… вешаю рубашку на стул – а утром она на зеркале. Или вообще в шкафу висит…
– Это как это они так? – удивилась я.
– Да просто всё… – девочка снова улыбнулась. – Я с матерью живу, она иногда свое положит куда-нибудь, и забудет. И начинает искать, а находит мое. Ну и перевешивает, чтобы не мешало дальше искать…
Я фыркнула. А ведь впору было и вправду в мистику поверить.
– Ну так я потопала кофе варить, м?
– Я с тобой на кухне посижу, можно? Помочь там…
– Тебе ж сказали – на полигоне помогать будешь. По самые уши напомогаешься ещё, – что-то внутри ехидно добавило «и в замкнутом пространстве со мной тоже насидишься». Как минимум, в условно замкнутом. – Ты это, шевелишься ещё после своего багажника? Если шевелишься – заползи лучше в душ, после поезда самый кайф. Как раз к твоему выползанию еда будет.
Вторая (после энтузиазма) черта Девочки-с-Именем, которую я внесла в список мне однозначно и бесспорно понравившихся – улыбка. Теплая, уютная… хорошая, в общем. Наивноватая, есть такое дело, но в девятнадцать лет это ещё скорее плюс, чем минус. И очень искренняя какая-то. Хотя для персонажа её такая искренняя улыбка… вот насколько я саму Девочку-с-Именем не видела без улыбки, настолько же не видела и Полосатого с улыбающейся физиономией…
– Хорошо, только шампунь и чистую рубашку найду…
– Да бери мой, не парься… – я окинула девочку взглядом. И запоздало сообразила, что девочка-то меня по жизни ощутимо так повыше… – а вот чистую рубашку, наверное, всё-таки не одолжу. Мои тебе короткие будут…
– Да у меня на самом верху рюкзака лежит, – девочка уже держала в руках что-то типа длинной льняной туники. – Я её дома вместо халата ношу, она удобная, я её ещё слегка затаскала, она мягкая стала, сначала была шершавая…
– Ну-ну, затаскала… - хмыкнула я. – Марш уже мыться. Грязной тоже ещё находишься. Особенно если верить прогнозу, за сутки до игры ливень обещают, такая грязюка в лесу будет…
– …что мы будем выглядеть вполне соответственно нашим квэнтам… – это до меня донеслось уже из-за запертой двери и шумящей воды. Ну-ну, соответственно. Мне бы ещё вспомнить, куда я ту драную рубашку засунула…
***
– А, балрог, таки пригорело…
«Никогда не оставляй готовку без присмотра!» - напиши себе это на лбу, Нэхтэ, а? А ещё лучше – на лапе, на лапы свои ты чаще смотришь, чем на лоб. Ну вот, получилась жареная лапша вместо вареной… Спрашивается, почему я на полигоне сготовить на всю команду умею, а дома если не переварю, то недосолю? А если и не недосолю, то хотя бы кофе сбежит?
– В общем это… Барса, типа обед типа готов. Только макароны слегка жареные, но можно шпротами заесть, а могу полуфабрикатные котлеты поджарить до комплекта.
Девочка-с-именем появилась из комнаты, бесшумно, как кошка. Уже высохшая, расчесанная и переодетая. Шорты до колена, туника шнурком перепоясана… Хоть сейчас на полигон. Интересно, а на учебу или работу, что там у нее, она ни разу в прикиде не ходила?
– Раскладывай из котелка, а я пока кофе разолью. Поедим, и спать, нам завтра вставать рано.
Разложила. Эээээ…
– Барса, имей совесть, поменяй местами тарелки.
– А я жареную больше люблю…
И все это с той же улыбочкой. Ну и как теперь возражать этому чучелу?
– Хрен с тобою, золотая рыбка, загнешься от гастрита – будем считать, что ангбандской крысой отравился… Но вообще-то, если серьёзно – если у тебя какая-нибудь хрень обострится, с полигона тебя увезут. А то и не попадешь туда вообще. Про реакции твоего желудка на мою жареную лапшу я ничего не знаю, поэтому предпочитаю сама её слопать, чем потом к врачу тебя тащить. Со мной-то ничего не будет, я ещё не то лопала…
На середине своей гневной речи я обнаружила, что Девочка-с-именем смотрит на меня с огромным интересом, подперев подбородок кулаками – мол, чего ещё ты умного скажешь? И жует. Лапшу. Переведя глаза на стол, я обнаружила, что тарелка у девочки почти пустая. Я выругалась. С чувством и упоминанием Моргота, Сильмариллов, феаноровой матери, и ещё некоторых товарищей.
Квэнта отчаянно не писалась. Я набрасывала две строчки, перечитывала, понимала, что написанное коряво либо по форме, либо по содержанию, либо и по тому, и по другому, стирала, писала две следующих строчки, перечитывала их, понимала, что очередной вариант ещё хуже предыдущего, тихо ругалась, пыталась восстановить предыдущий вариант, понимала, что я его уже успела забыть, писала третий – только затем, чтобы обнаружить, что он хуже двух предыдущих, вместе взятых… Посоветоваться в шесть утра было не с кем, да и с кем бы мне советоваться? Корнэ на игре, у Лассет проблемы с очередной квартирной хозяйкой, а соответственно сетка – хорошо если раз в неделю… не с этой же девочкой с Урала советоваться, чесслово.
дальше?У «девочки-с-Урала» был какой-то длинный сетевой ник, который никто не выговаривал с первого раза (а я – так и с десятого). Девочка искренне жалела о том, что взяла такой длинный, но перелогиниться у нее не получалось, и она так и оставалась невыговариваемой. Мастерскую и игроцкую группу это некоторое время парило, а потом к девушке начали лепиться самые разные заочные перифразы, начиная от «Невыговариваемая» и «Девочка-с-именем», и до самых изощренных вариантов, правда, эти варианты по невыговариваемости не уступали оригиналу, и потому долго не жили. Самыми живучими оказались лассетовское «Девочка-с-именем» и мое «Девочка-с-Урала» – до того живучими, что Лаура чуть не написала какой-то из них в кастинге, который полагалось вывешивать в открытый доступ. К счастью, Лауру вовремя пнула сама девочка, попросив не париться с длинным ником и писать её как Барсу. Если бы она сделала это парой недель раньше – помогло бы. Наверное. А так – официально девочку записали Барсой, а между собой так и звали Девочкой-с-именем.
Я в очередной раз пересчитала товарищей… ну да, по несчастью. Лассет, Корнэ, я, Хэльвир, Тинья, Дайра, Рад, Соколок, эта… с именем, ещё... В сумме невезучих нас получалось около семнадцати пока ещё человек. Я машинально начала считать остальные локации – темную и светлую крепости. В светлой – поменьше, человек двенадцать, в темной – побольше... Наверное, «тридцать восемь игротехов» – это тоже интерес…
… и «погребальный плач по кофе» – это тоже интерес. Бедный стол. Бедный ковер. Бедные распечатки Осанвэ-квэнты. И на редкость везучая клавиатура. Регулярно проливаю кофе ровно в сантиметре от нее.
Я поднялась и пошлепала на кухню за тряпкой, кутаясь в накинутый на плечи плед. Грейся, Нэхтэ, пока дома… кстати, сделать второй стакан кофе, если уж первому пришел Турин.
Я поставила воду на плиту, цапнула из раковины губку, а с батареи – тряпку и почапала обратно к себе. Кстати, по закону подлости – на кафельной кухне с открытой форточкой было вдвое теплее, чем в моей закупоренной и заковрованной комнате. По второму закону подлости плед с меня по дороге свалился, а поднять его было уже нечем. По третьему – кофе на столе успел растечься и подмочить впридачу к Осанвэ-квэнте ещё и выдержки из «Шибболет». Хотя там сплошной Феанор, а ему что-то подмочить проблематично. Репутация и так того, товее некуда, а Сильмариллам глубоко оранжево все, что не фиолетово…
Пока я ликвидировала остатки старого кофе, у меня чуть не сбежал свежий. Вернее, я обнаружила раздувающуюся пузырями турку, уже вернувшись на кухню. Кофе мгновенно был налит в стакан, и я на крейсерской скорости направилась обратно в комнату. По дороге попав под действие четвертого закона подлости – наступив на забытый на полу плед и запутавшись в нем ногами. Что самое удивительное – кофе я даже практически не расплескала. Только в квэнийских ругательствах поупражнялась. Ничего, Рыжему пригодится… он товарищ с темпераментом, феаноринг, как-никак.
Наконец, справившись и с кофе, и с пледом, и с прочей мурой, я вернулась к компьютеру с твердым намереньем вот сейчас написать хотя бы половину квэнты. И по пятому закону подлости обнаружила мигающее окно аськи.
Кто тут вспоминал Девочку-с-Урала, Нэхтэ? Ась?
- Доброе, доброе… – пробормотала я вслух, стуча по клавиатуре. Все, что было сказано мной дальше, в окошко аськи не попало. Я лучше все это по игре, в качестве Рыжего, темному блоку выскажу.
Елки-намоталки, эти молодые да ранние… Нам бы такой энтузиазм. В частности, Хэльвиру и Соколку, я с них не то что квэнты – имена персонажей вытрясти не могу. А это чудо мало что с готовой квэнтой, так ещё и…
«Нет, Барса, пока на твою просьбу о завязке никто не отозвался».
И не отзовется, скорее всего. У всех и так своих кактусов по уши. У Лассет какие-то интересные мастерские заморочки, которые она даже мне не раскрывает, у Корнэ персонаж – товарищ на редкость замкнутый…
«У меня есть черновики квэнт Корнэ, Лассет, Тиньи и Дайры. Насколько я знаю, в планы Корнэ и Лассет дополнительные завязки не входят. У персонажки Тиньи по квэнте есть брат, но они оба нандор, тебе это явно не пойдет».
«У Дайры? Сейчас гляну. Её персонажка замужем, но опять же – муж то ли в светлой крепости, то ли гипотетический. Она его уже давно не видела, не знает, жив или сложился».
«Да, ты совершенно правильно понимаешь. Переделывать квэнту Дайра не станет, а при её существующей ты можешь только появиться «новеньким», это тебе, опять же, не катит…»
«Ещё? От пятерых товарищей я ещё ничего не получала, не знаю даже как их персонажей зовут…» – убила бы, чесслово, если бы дотянулась.
«Барса, я очень хочу тебе помочь, правда. Но совершенно не знаю, чем и как».
«Почему наглое? Сначала скажи свое предложение, а потом будем думать, наглое оно, или нет».
Нет, оно конечно, не наглое… оно вполне нормальное. Но блинский блин…
«А ты уверена, что потянешь?»
«Барса, учти ещё одну вещь. Мой персонаж – псих и потенциальный суицидник. А в характере твоего персонажа, как ты его прописала… в общем, как бы тебе сказать. В паре со мной тебе постоянно придется сдерживать моего персонажа, чтобы он ни во что не встрял. Постоянно. Нет, ты учитывай, что если они близкие друзья, то жизнь друг друга им дорога по определению. А теперь плюсуй туда две поправки. Первая – на то, что чем меньше отсвечиваешь этой дружбой, тем лучше. Вторая – на то, что моему Рыжему его-то собственная жизнь уже давно совершенно не дорога. Он наоборот, спит и видит, об кого бы убиться, в идеале – так, чтобы относительно быстро. В общем, по факту тебе придется заменять моему персонажу инстинкт самосохранения. Если честно – вот лично я бы на такое не пошла».
Может, отговоришься, а?
Нет, мне страшно хочется такую завязку. Именно такую. Именно в таком виде. И пожалуй, даже именно с таким персонажем, корнэвский Трехпалый не катит своей отстраненностью, а лассетовский Ворон – я бы это обозвала чем-то типа цинизма, что ли… Но игрок… Если бы этого же персонажа взяла Лассет, я бы вцепилась обеими лапами с участием зубов, и заорала «Хочу!» Но играть сложную, очень сложную связку с девочкой, которую я знаю два месяца, у которой третья в жизни игра, за которой пока не отмечено никаких особых талантов, кроме редкого энтузиазма, и которой ещё и двадцати-то нет?..
«Слушай, Барса… я не знаю. Я подумаю».
***
– Привет…
Девочка была примерно такая, как я себе её и представляла. Маленькая, худенькая, и с пылающими энтузиазмом глазами. Но разглядела я это, только когда приняла у нее рюкзак (Эру Илуватар, как она это подняла? Даже не перла на себе сколько-то времени, нет – как она это вообще подняла???), запихала этот рюкзак в угол и притащила воды. Две кружки. Девочке и себе.
Как ни странно, девочка не упала в ближайший угол. Она выпила воду и вежливо поинтересовалась у меня, мыть ли кружку, и где это делать. Я махнула рукой – «кинь на кухне в раковину и падай уже сама». Девочка утащила на кухню обе кружки, свою и мою. Судя по тому, сколько она торчала на кухне, кружки она таки помыла. Обе. А может, и все, валявшиеся в раковине. И только тогда вернулась в комнату и пристроилась на диване.
– Слушай, у тебя что там в рюкзаке? – не выдержала я. – Спертые из Ангбанда запасы железной руды?
– Зачем ангбандские? – девочка улыбнулась уголками губ. – У нас в Хисиломэ лучше…
– Нет, а серьёзно?
– Серьёзно? Палатка, спальник, пенка, еда, прикиды, куртка, на всякий случай клинок… а вот взяла ли топор, пилу и веревку – не помню. Скорее всего всё-таки взяла.
– Нафига клинок?
– Нет, я знаю, что у нас оружия быть не может, – девочка кивнула. – Я взяла запасной. Мало ли, вдруг кому пригодится? Ну и… может же Полосатый у кого-то отбить оружие, верно? Я не говорю, что отобьет, но может?
– Теоретически все могут всё, – хмыкнула я. – А вот практически… Ты лучше скажи – тебя кормить?
– Я могу сама доширак заварить…
– Нафиг дошираки, мы пока что в городе, – девочке лучше не знать, что с дошираков не на полигоне я зверею. Когда я была её ровесницей – налопалась этих самых дошираков по уши, так, что до сих пор тошнит. – Давай я лучше цивильную лапшу сооружу? И кофе?
– Может, лучше я травяной чай сделаю?
– На полигоне сделаешь, когда добежим и отлежимся. А пока давай кофе, м? Мне ещё полночи прикиды гарнизону дошивать…
– Помочь?
– Ты у меня гость? Гость. Ну вот и сиди. Я сама все сделаю. А ты пока осматривайся, можешь в книгах моих пошариться… да вообще, где хочешь, там и шарься, у меня тут только глюки громкие, а прикиды – они тихие, где положили, там и лежат…
Девочка тихо фыркнула в ладошку.
– У меня наоборот… глюки тихие, а прикиды ночью по квартире бегают…
– Это как?
– А просто… вешаю рубашку на стул – а утром она на зеркале. Или вообще в шкафу висит…
– Это как это они так? – удивилась я.
– Да просто всё… – девочка снова улыбнулась. – Я с матерью живу, она иногда свое положит куда-нибудь, и забудет. И начинает искать, а находит мое. Ну и перевешивает, чтобы не мешало дальше искать…
Я фыркнула. А ведь впору было и вправду в мистику поверить.
– Ну так я потопала кофе варить, м?
– Я с тобой на кухне посижу, можно? Помочь там…
– Тебе ж сказали – на полигоне помогать будешь. По самые уши напомогаешься ещё, – что-то внутри ехидно добавило «и в замкнутом пространстве со мной тоже насидишься». Как минимум, в условно замкнутом. – Ты это, шевелишься ещё после своего багажника? Если шевелишься – заползи лучше в душ, после поезда самый кайф. Как раз к твоему выползанию еда будет.
Вторая (после энтузиазма) черта Девочки-с-Именем, которую я внесла в список мне однозначно и бесспорно понравившихся – улыбка. Теплая, уютная… хорошая, в общем. Наивноватая, есть такое дело, но в девятнадцать лет это ещё скорее плюс, чем минус. И очень искренняя какая-то. Хотя для персонажа её такая искренняя улыбка… вот насколько я саму Девочку-с-Именем не видела без улыбки, настолько же не видела и Полосатого с улыбающейся физиономией…
– Хорошо, только шампунь и чистую рубашку найду…
– Да бери мой, не парься… – я окинула девочку взглядом. И запоздало сообразила, что девочка-то меня по жизни ощутимо так повыше… – а вот чистую рубашку, наверное, всё-таки не одолжу. Мои тебе короткие будут…
– Да у меня на самом верху рюкзака лежит, – девочка уже держала в руках что-то типа длинной льняной туники. – Я её дома вместо халата ношу, она удобная, я её ещё слегка затаскала, она мягкая стала, сначала была шершавая…
– Ну-ну, затаскала… - хмыкнула я. – Марш уже мыться. Грязной тоже ещё находишься. Особенно если верить прогнозу, за сутки до игры ливень обещают, такая грязюка в лесу будет…
– …что мы будем выглядеть вполне соответственно нашим квэнтам… – это до меня донеслось уже из-за запертой двери и шумящей воды. Ну-ну, соответственно. Мне бы ещё вспомнить, куда я ту драную рубашку засунула…
***
– А, балрог, таки пригорело…
«Никогда не оставляй готовку без присмотра!» - напиши себе это на лбу, Нэхтэ, а? А ещё лучше – на лапе, на лапы свои ты чаще смотришь, чем на лоб. Ну вот, получилась жареная лапша вместо вареной… Спрашивается, почему я на полигоне сготовить на всю команду умею, а дома если не переварю, то недосолю? А если и не недосолю, то хотя бы кофе сбежит?
– В общем это… Барса, типа обед типа готов. Только макароны слегка жареные, но можно шпротами заесть, а могу полуфабрикатные котлеты поджарить до комплекта.
Девочка-с-именем появилась из комнаты, бесшумно, как кошка. Уже высохшая, расчесанная и переодетая. Шорты до колена, туника шнурком перепоясана… Хоть сейчас на полигон. Интересно, а на учебу или работу, что там у нее, она ни разу в прикиде не ходила?
– Раскладывай из котелка, а я пока кофе разолью. Поедим, и спать, нам завтра вставать рано.
Разложила. Эээээ…
– Барса, имей совесть, поменяй местами тарелки.
– А я жареную больше люблю…
И все это с той же улыбочкой. Ну и как теперь возражать этому чучелу?
– Хрен с тобою, золотая рыбка, загнешься от гастрита – будем считать, что ангбандской крысой отравился… Но вообще-то, если серьёзно – если у тебя какая-нибудь хрень обострится, с полигона тебя увезут. А то и не попадешь туда вообще. Про реакции твоего желудка на мою жареную лапшу я ничего не знаю, поэтому предпочитаю сама её слопать, чем потом к врачу тебя тащить. Со мной-то ничего не будет, я ещё не то лопала…
На середине своей гневной речи я обнаружила, что Девочка-с-именем смотрит на меня с огромным интересом, подперев подбородок кулаками – мол, чего ещё ты умного скажешь? И жует. Лапшу. Переведя глаза на стол, я обнаружила, что тарелка у девочки почти пустая. Я выругалась. С чувством и упоминанием Моргота, Сильмариллов, феаноровой матери, и ещё некоторых товарищей.
@темы: Нэхтэ, Творчество
