Дисклеймер раз: можно поздравлять меня с первым фанфиком. Ну или с первым фанфиком с участием настолько канонических персонажей.
Дисклеймер два: я упоролся.
Дисклеймер три: для Скэри и не только.
*
Рождественские каникулы в этом году вышли... нет, не отличными, не потрясающими и даже не чудесными.
Просто это были такие каникулы, которые у каждого человека в жизни бывают всего раз.
Неповторимые, вот правильное слово.
С другой стороны, а какими еще могли быть каникулы, которые начались - за неделю до собственно каникул - с Джеймса, разбудившего всю гостиную воплем "Ура, согласились!"?
Пит, сел, открыл глаза (именно в таком порядке), похлопал ими, и нырнул обратно под одеяло. Рем оторвал от подушки лохматую голову, разлепил один глаз (почему-то левый) и сказал, что очень рад за Джеймса, но вовсе необязательно будить весь факультет. А пытаться докричаться до гостиной Рэйвенкло - тем более необязательно.
Сириус на правах и обязательствах лучшего друга знал о Джеймсе несколько больше остальных. Именно поэтому он мгновенно проснулся и уселся на кровати.
Если Джеймсу письмо приходит прямо в спальню, а не в большой зал, а уж тем более если он при этом орет "согласились", хотя родители ему разве что ручного гиппогрифа откажутся подарить, и то потому, что его держать негде...
читать дальше...в общем, Блэку мгновенно стало интересно, чего такого попросил у родителей Сохатый, что согласию радуется, как Хвост - высшему баллу по ЗОТИ. Которого ему сроду не видать, если у Рема не спишет.
С другой стороны, Джеймс не Рег. Джеймс даже не Рем. Его не надо прижимать к стенке. Он сам все выложит. Может быть, даже прямо сейчас.
- В общем, парни, во-первых, хватит спать, - Джеймс жизнерадостно постучал по полу босой пяткой. - А во-вторых, не планируйте ничего на Рождество. На Рождество вы все едете ко мне.
- Сохатый, а как же... - не отрывая головы от подушки выговаривает Рем.
- Слушай, Лунатик, ты можешь приехать утром двадцать четвертого и остаться до нового года. Или уехать утром двадцать пятого. "Ночной рыцарь" и все такое...
- Да я вообще-то хотел спросить, - Рем тоже уселся в кровати, одергивая пижаму, - а ты уверен, что Сириуса к тебе отпустят?
Джеймс усмехнулся в своей неподражаемой манере. Примерно как когда ему кто-нибудь начинал доказывать, что снитч из такого финта в жизни не поймаешь.
- Уверен, Лунатик. Абсолютно. Миссис Блэк обещала написать моя мама.
Увидев скептическую улыбку на лицах Рема и Сириуса, Джеймс фыркнул уже в голос.
- Рем, ты плохо знаешь мою маму. Она даже меня способна уговорить сделать так, как она хочет. Спорим, что миссис Блэк меня не круче?
*
- Сириус Орион Блэк!
Спасибо, конечно, Джеймсу, за то утро и за приглашение в гости, и за последовавший за ним бой подушками - на традиционное заявление Сохатого, что он тут самый крутой, просто нельзя было не ответить. Победа, кстати, внезапно для всех осталась за Ремом.
Но все это, радостное и светлое, ничего в жизни не меняет. Рождество - это семейный ужин, презрительные взгляды кузин, безразличный - Регулуса, недовольный - матери, разговоры, которые лет до тринадцати Сириус не понимал, а после - рад бы был не понимать. В рождественских каникулах нет ровным счетом ничего хорошего. Сидеть в своей комнате, как в осаде, слушать высокомерное повякивание придурка Рега и постоянное брюзжание матушки... спасибо, Сохатый, есть хотя бы о чем хорошем вспоминать на каникулах. Большее даже тебе не по силам.
- Да, я уже иду.
Кто-то из старшекурсников-магглорожденных рассказывал про Медузу Горгону. Миссис Вальбурга Блэк похожа на нее. С расстояния - не слишком молодая, но еще очень красивая женщина. Вблизи... нет, не на голове, но где-то змеи точно шевелятся. Ядовитые клыки и каменящий взгляд тоже в наличии. Сириус до сих пор под ним замирает, хотя ему уже скоро шестнадцать. В детстве просто цепенел.
- Да, я слушаю.
- Тебя приглашают в гости на Рождество, Сириус.
Что?
Не может быть.
- Твой однокурсник. Поттер. Его мать написала мне.
Ооо. Что сейчас будет...
То есть, скорее всего, ничего нового. Вопли на тему дрянных приятелей, паршивых грязнокровок и тому подобного.
- Надо сказать, что миссис Поттер, - миссис Блэк желчно улыбается, - несмотря на все свои недостатки, крайне вежливая и к тому же вполне чистокровная женщина. Поэтому я, - она делает паузу, в которой явно звучат опущенные слова, - не вижу причин ей отказывать. Разумеется, при условии, что...
Следующие почти два часа условий Сириус стоит молча, неподвижный, потрясенный, ошеломленный. Кивает. Соглашается. Изо всех сил старательно молчит. Только бы не сказать какую-нибудь колкость, не спугнуть нежданное счастье...
Следующим утром он, без шапки, в распахнутой куртке, с Очень Приличным Чемоданом, счастливый, лохматый, раскрасневшийся спрыгивает с подножки "Ночного Рыцаря" напротив крыльца дома Поттеров.
У калитки его уже встречают.
Питер, замотанный в шарф так, что видны только глаза.
Смущенно и устало улыбающийся Ремус.
И Джеймс, сияющий, как десяток рождественских елок разом.
Сириус машет им свободной рукой, и, мгновенно забывая все наставления миссис Блэк о том, как подобает себя вести в гостях, кричит на всю улицу:
- Один-ноль в твою пользу, Сохатый!
*
И Рождество удалось.
Понятно, в кого Джеймс такой... да просто - такой.
Веселиться его родители умеют не хуже него самого. Пироги матери Джеймса, хлопушки, лично зачарованные его отцом, всевозможные сладости, подарки... Рему досталась целая стопка книг - от Джеймса, от Пита, от миссис Поттер, от самого Сириуса. Ремус мгновенно обнял их, прижал к себе и стало ясно - пока не прочитает, не оторвется.
Пита завалили сладостями почти с головой. Но он все равно утащил еще кусок пирога. Два куска - один с яблоками, второй с шоколадом.
Джеймсу - тут и думать было нечего - его квиддичные прибамбасы и волшебные розыгрыши. Одну из шутих грохнули почти мгновенно, и потом долго ловили по всей комнате вылетевшую из нее красно-золотую птицу.
Сириусу... нельзя сказать, что раньше ему ничего такого не дарили. По части подарков Мародеры - умнейшие ребята, даже умнее, чем по части мелкого хулиганства. Но когда Рем с все той же смущенной улыбкой протянул ему книгу со словами "Она маггловская, так что дома, наверное, придется прятать... но тебе понравится. Там про музыку и мотоциклы", когда Джеймс по своей давней привычке ничего не передавать из рук в руки кинул ему фотоаппарат ("ты не поверишь - мне! - пришлось откладывать деньги, а то не хватало!"), когда Пит приволок торт из мороженого с взрывающейся карамелью...
Лучший подарок, пожалуй, удалось преподнести только матери Джеймса.
Она со смущенной девчоночьей улыбкой протянула Сириусу какой-то сверток, извиняясь, что доделывала в спешке и не успела упаковать получше.
Сириус мгновенно разодрал бумагу и вытащил оттуда свитер. Настоящий норвежский свитер. Огненно-алый. С белыми звездами у горла...
... и парой - собака и олень - черным на алом - чуть ниже.
- Это я ей подсказал, - шепнул ему Джеймс уже в школе, после каникул. - Ты не думай, она ничего не знает. Я просто сказал ей, какой тебе точно понравится.
А дальше - как цветные стекла в калейдоскопе: сливочное пиво, глоток огневиски из стакана мистера Поттера, разноцветные феерверки, игра в квиддич снежками, попытки научить Пита аккуратно падать в снег с метлы, простой снежный бой...
*
- Бродяга, все уже улеглись. Ты чего спать не идешь?
Тот поводит плечом, оставляя на снегу примятую полосу.
- Не хочется. Сугроб теплый, звезды яркие...
Джеймс задирает голову.
- Ага, - кивает он, и падает в снег рядом с Сириусом.
- Ты чего, Сохатый? - удивленно поворачивается к нему Блэк.
- Сугроб теплый, звезды яркие... - улыбается Джеймс, - ...и видно лежа лучше.
- А что ты матери скажешь, если простынешь?
Поттер мотает головой.
- Не я ей, она мне. "Тебе зелье от простуды в готовом виде выдать, или ты на пятом курсе уже сам способен его сварить?"
Сириус усмехается.
- Все-таки у тебя потрясающие родители.
- Знаю, - наклоняет голову Джеймс. - Знаешь что? Если у тебя дома будет совсем плохо - приходи к нам. Я имею в виду, жить. Мои будут только рады. Ты им понравился. А если я хоть как-то знаю отца - он будет отдельно рад, что ты ушел из этого гадюшника к нормальным людям...
- Не надо, Сохатый, - мотает головой Сириус. - Лучше смотри на звезды.
Джеймс смотрит. Внезапный - тихий, серьезный, почти взрослый.
- Есть в них что-то такое... - выговаривает он полушепотом. - Торжественное. И вечное. Как что-то, что всегда есть и будет.
- Знаешь, Джеймс, - говорит Сириус, самого себя удивляя тем, что выходит так же негромко и серьезно, как у Джеймса, - звезды не такие уж вечные. Они тоже умирают, - он поднимает голову еще выше, разыскивает знакомые созвездия. - Взрываются. Сгорают. А до нас еще какое-то время доходит свет...
- Бродяга, - Джеймс потягивается и закидывает руки за голову. Как будто на снегу ему так же удобно, как в собственной кровати. А может, даже удобнее, - я не знаю, как там звезды. Но знаешь, мы с тобой точно никогда не умрем.