Так бывает: рождается кто-то уже клинком,
И живет, и звенит, направляем чужой рукой,
Не жалеет, не плачет, - о чем бы ему, о ком?
Говорит, как бьет - безжалостно, резко, смело.
Что ему взять свое, что чужое ему отнять,
Что ему человек, что сухая ему стерня...
Руку крепко сжавший на рукояти меня,
Что пытаешься ты выполнить моей жизнью?
Среди сотен всех, никому не желавших зла
Буду я тот, один, стрелявший из-за угла,
Будет тисовый лук, омеловая стрела,
Пальцы на тетиве, холодные и чужие.
И придет ли однажды в голову взять, спросить -
Как ты, жив, мой клинок? Достанет ли нынче сил?
А дотуда - буду я сталь, и кибить, и переплетенье жил,
Тиса горькие ягоды, хищная плеть омелы.