Танцевал одну ночь, да и выпил вроде как мало, -
А пришел домой, и седая сестра тебя не узнала.
Меньше суток с того, как рюкзак подхватил и вышел, -
А у дома скривилось крыльцо и просела крыша.
И не знаешь, сколько здесь лет с той проклятой ночи минуло,
И зачем вернулся, и в самом ли деле, - и кем вернулся.
Только яблонный цвет полыхает перед глазами
Белым пламенем; вот бы в нем смертное исчезало:
Вкус дрянного пива, ботинок, что просит каши,
На щеке щетина - вот бы все это стало неважно,
Вот бы бросить все, что не назвать словами, -
Стал бы легкий, горячий, как те, что с тобой танцевали,
Потекла бы опять сквозь тебя пьянящая сила...
И уходишь в ночь в холмы, такой же, как был, молодой и красивый.
Ходишь, ищешь, зовешь - и становится с каждой минутой горше:
Там туман течет серебром, и ничего нет больше,
И никто тебе из тумана не отвечает,
И не сладить с тоской в груди, колючей и предначальной.
Тонкий прутик рябиновый сыплет в ручей листами,
Но к нездешним яблоням так и не прирастает.