Единственный текст с БПВ.

пятница, 02 декабря 2016

08:32

ninquenaro

пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©

Вчера было сильно не до того, и даже не потому что ФБ и списки команды, а потому, что у трамваев опять исход в роли кораблей, и я опять пилил в искомую точку пешком, а от второй искомой точки у меня вообще была только улица без номера дома и телефон, по которому вызванивался театр вместо нужного мужика.
Типа исправляюсь.
Необходимая преамбула: кажется, этот текст надо было писать как-то тоже... совсем иначе.

Совсем иначе.

— Сидите тихо, — говорит Мэлет, и голос ее чуть слышно дрожит. — Тихо-тихо. Чтобы никто не подумал, что вы тут есть.
— Но отец, — осмеливается возразить Элрос, — он ведь рассказывал, что когда к ним пришли... — он сглатывает, жмурится, но все-таки договаривает, — когда к ним пришли враги, хуже всего было тем, кто прятался. Ты же сама там была, Мэлет! Скажи, разве не так?
— Это были совсем другие враги, — возражает Мэлет, переходя на шепот. — Им нужно было... — и сама закрывает глаза, и ее окружает пламя, которого нет, которое осталось только в памяти, пламя города, сгоревшего раньше, чем родились эти двое.
читать дальшеОтцу этих мальчиков она рассказывала страшные сказки об огненных тварях Врага, которых сама никогда не видела — с чужих слов; увидев вблизи, рассказывать перестала. Хватило взгляда со стен, чтобы хотелось только бежать, только спрятаться, укрыться в доме, крепки белые стены Гондолина, крепче пламени любого, неужели не защитят? Да и куда бежать, кроме дома, той, которая выросла в Сокрытом Городе и места безопаснее никогда не знала?
А дальше было горячо и горько, и дымом тянуло, горячим черным дымом, и камень был горячим, и казалось — еще немного, и сквозь него будет видно насквозь, как через стекло. Так жарко, должно быть, в кузнечном горне, но она ведь не сталь, не железо, она не расплавится, она просто сгорит, и не будет более ничего. Впрочем, думалось тогда задыхающейся в дыму женщине, может и лучше так, чем попасть живой в руки врагу — там наверняка будет еще хуже, чем просто сгореть вместе с домом; если уж не будет дальше ничего, то и самой — зачем быть?
Кто тогда своротил с петель дверь, кого он искал, кто ее на руках вынес — в обгоревшем платье, слепую от дыма и жара, еле дышащую — так после и не вспомнилось, и не вспоминалось, только руки — все тем же дымом пахли, и от них в голове вконец мутилось, а руки были в ожогах и копоти, и кажется, не ее первую отыскал и вытащил тот воин, от которого у нее не осталось ни имени, ни хотя бы лица.
И был путь под землей, тайным ходом, и помнилось, что пыталась идти сама, собрав все свои малые силы и мужество — и не получалось, все мерещился дым и жара, и страшно было коснуться стены — коснешься, сожжешь ладонь...
И была дорога на перевал — и помнилось только небо, темное даже посреди лета, и горный ветер, и думалось — счастьем будет умереть сейчас, под небом, видя горсти разбросанных по небу звезд — близких, больших и, по счастью, даже на взгляд холодных. Много раз потом думалось — что угодно. Только бы под небом. А еще того дольше, уже в Гаванях, уже взрослым был лорд Эарендиль, уже ушли в море его отец и мать — только в дождь, да еще когда слишком холодно становилось, и могла уговорить себя спать под крышей; а от сошедшего снега и до легшего постель стелила на крыльце, выходившем в сад. Совсем недавно перестала бояться, немногим раньше рождения этих двоих.
— Это были совсем другие враги, — повторяет Мэлет. — Им нужно было, чтобы никого живого не осталось, чтобы все мы умерли. Сейчас не так. Сыновья Феанора пришли за Камнем; Камня здесь нет. Они не найдут его и не станут искать дальше. Только ради всего, что вам дорого, ради друг друга, ради отца, которому вы нужны живыми — сидите тихо!
И Мэлет задвигает нишу, в которой спрятались мальчики, сундуком.
Вот так. Теперь не видно ничего. Если не знать, и не подумаешь, что не просто так сундук под окном стоит.
Осталась самая малость — спрятаться самой. Но самой — так, чтобы в самом крайнем случае обязательно нашли.

@темы: толкинизмы, Творчество