пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©
Смотрит крепость, смотрит в воду - белый камень, белый берег,
Солнце светит прямо в окна, солнце красит витражи.
Как же я тебя оставил, как же без тебя теперь мне,
И куда идти по свету, и зачем мне дальше жить?
Строй щитов и стены башен не сдержали, не сдержались...
Не сломались, не сдавались - были с боя взяты в плен.
Я не плачу. Это ветер. Это гордость, а не жалость.
Над рекой застыла крепость, не склонившая колен.
Отступленье пахнет кровью. В небе тихо - смолкли птицы,
Леденеющие травы накрывает первый снег.
Щит под голову пристроив, я усну и мне приснится:
Спит моя чужая крепость, спит и видит нас во сне.
Солнце светит прямо в окна, солнце красит витражи.
Как же я тебя оставил, как же без тебя теперь мне,
И куда идти по свету, и зачем мне дальше жить?
Строй щитов и стены башен не сдержали, не сдержались...
Не сломались, не сдавались - были с боя взяты в плен.
Я не плачу. Это ветер. Это гордость, а не жалость.
Над рекой застыла крепость, не склонившая колен.
Отступленье пахнет кровью. В небе тихо - смолкли птицы,
Леденеющие травы накрывает первый снег.
Щит под голову пристроив, я усну и мне приснится:
Спит моя чужая крепость, спит и видит нас во сне.
Крепость выдержала, а ее защитники нет...
Эридэль, но я тоже не выдержал, что уж там.
И я.
*Шелли, спасибо.