пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©
Нынче ночь холодна, нынче ночь черна,
Ветки стелются по ветру, словно плеть,
Кто в такие ночи не знает сна,
Тем навряд ли в полуночи уцелеть.
У кого укрылся огонь золой,
У кого в окне не торчит ножа,
К тем приходит в полночь охотник злой,
Три луны на копьях его дрожат.
А как белая - сталью и серебром,
Расплескалась, славу иным суля,
Обещая скачку коней-ветров
По следам осеннего короля.
А как алая - кровь пополам с вином,
Ни добра, ни радости, ни тепла,
А идти по снам, становиться сном,
Забывая, кем был или кем была.
А как черная... Кто ее видит в срок,
Темный луч в застывшей сожмет горсти,
Тем ступать в ночи на чужой порог,
Три луны на копьях своих нести.
У ночного охотника три копья,
Был ты чей-то, а станешь - ничей, ничья,
Как коснется жалом твоей груди...
Крепче спи. Не ходи к окну. Не ходи.
Ветки стелются по ветру, словно плеть,
Кто в такие ночи не знает сна,
Тем навряд ли в полуночи уцелеть.
У кого укрылся огонь золой,
У кого в окне не торчит ножа,
К тем приходит в полночь охотник злой,
Три луны на копьях его дрожат.
А как белая - сталью и серебром,
Расплескалась, славу иным суля,
Обещая скачку коней-ветров
По следам осеннего короля.
А как алая - кровь пополам с вином,
Ни добра, ни радости, ни тепла,
А идти по снам, становиться сном,
Забывая, кем был или кем была.
А как черная... Кто ее видит в срок,
Темный луч в застывшей сожмет горсти,
Тем ступать в ночи на чужой порог,
Три луны на копьях своих нести.
У ночного охотника три копья,
Был ты чей-то, а станешь - ничей, ничья,
Как коснется жалом твоей груди...
Крепче спи. Не ходи к окну. Не ходи.