пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©
Мы не из тех, кто входит в историю, не из тех, за кем шагают войска,
Мы сидим на берегу и строим наш дом из песка,
И мы могли бы спорить, могли бы драться, могли бы восстать, могли,
Но нет нам имени, нет нам знамени, и нет земли,
Вокруг добро бьется с добром, против зла поднимается зло,
А все, что есть у нас - песок, морская вода, обкатанное стекло.
Когда-нибудь, когда пройдет и схлынет время любой войне,
Нас найдут - нелепым детским секретиком под корягой, среди корней,
В нас не было гнева, не поднимались приливом в нас справедливость и злость,
Мы просто спасали все, что могли, и что-то спаслось.
Пока другие звали к бою, стреляли и лили кровь,
Мы становились не рассказ, но пергамент, чернила, перо.
И пока над миром и городом тенью встает волна,
Кто-то пишет историю. Кто-то пишет ее на нас.
Мы сидим на берегу и строим наш дом из песка,
И мы могли бы спорить, могли бы драться, могли бы восстать, могли,
Но нет нам имени, нет нам знамени, и нет земли,
Вокруг добро бьется с добром, против зла поднимается зло,
А все, что есть у нас - песок, морская вода, обкатанное стекло.
Когда-нибудь, когда пройдет и схлынет время любой войне,
Нас найдут - нелепым детским секретиком под корягой, среди корней,
В нас не было гнева, не поднимались приливом в нас справедливость и злость,
Мы просто спасали все, что могли, и что-то спаслось.
Пока другие звали к бою, стреляли и лили кровь,
Мы становились не рассказ, но пергамент, чернила, перо.
И пока над миром и городом тенью встает волна,
Кто-то пишет историю. Кто-то пишет ее на нас.