Про то, что там дальше в Пустошах, говорят разное.
Говорят про ржавчину, гниль и заразу,
Про то, что там вечный туман, и не видно неба,
Про дома пустые, где живут те, кто живым никогда и не был.
Говорят, что там оживает и ходит то, что должно бы лежать и тлеть,
Что нет ничего, кроме боли и яда в этой мертвой земле.
А еще говорят - там осенний туманный лес, вересковые поля,
Дичи и птицы - стрелять не перестрелять,
Что вода чем дальше в пустоши, тем становится чище,
Что всегда найдешь там то, чего в самом деле ищешь,
Если готов за это навек отдать
То, что тебе дороже, чем летом сухим вода.
А еще - что там дворцы хрустальные, лестницы в небеса,
Что пришедший туда не захочет вернуться сам,
Будет пить вино из волшебных и тонких рук,
Слушать флейты голос и арфы игру,
Становиться одним из сереброглазых ши,
Навсегда лишаться беспокойной своей души.
Мы сидим на краю болота. Костер чадит.
Знаешь, неправда, что никто туда не ходил.
Неправда, что никто оттуда не возвращался,
Но тот, кто вернулся, больше не будет счастлив.
Посмотри мне в глаза, в серебряные глаза,
Послушай: во мне отрава, цепкая, как лоза,
Горькая, как полынь или зверобой.
Иногда оттуда приходят назад.
Но никогда - собой.