пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©
... не могу сказать, что я нелюбим. К сожалению, или к счастью, но не могу. Я любим. Дорог. Нужен. Но - опять же, к сожалению, или к счастью - не незаменим. Я заменим. Я даже не слишком-то ценен - так ценят нож, когда под рукой нет меча...
Однако, сложилось так, что я стал Старшим. Сам не заметил, как это произошло. Было какое-то мгновение, или цепочка мгновений, разделивших меня на себя и себя-вчерашнего. Я знаю, что оно было. Я даже могу назвать события, которые привели к такому итогу. Но как это случилось - я не могу понять.
Смешно ещё и то, что сам себя я... хорошо, не буду лгать сам себе. Не всегда. Но всё-таки - очень давно. Очень давно я привык считать себя вторым. Одним из. Идущим следом. Но однажды - я не увидел перед собой никого, за кем мог бы следовать. А, обернувшись, увидел идущих за мной...
Я - осколок. Осколок чего-то большего. Но этому большему не суждено было родиться - или же оно уже успело умереть. Я - осколок... Никто, наверное, не может сохранить себя, когда его ломает сила много большая его собственной. Стать сильнее - тоже потерять себя. Во мне почти ничего не осталось от весёлого и вспыльчивого мальчишки, равно готового и смеяться, и драться, страшно не любившего неудачи, но, тем не менее, никогда не опускавшего ни рук, ни глаз...
Когда-то я ничего не боялся. Когда-то я думал, что любовь бывает навсегда, а ненависть неспособна остыть... Я ошибался. Как же я ошибался, называя свои тогдашние чувства любовью и ненавистью... Тогда любовь была цвета золотисто-розового рассвета, ненависть - чернильно-чёрная... Всё было просто.
Сейчас ненависть - бела, как снег, и так же холодна, и так же слепит глаза... Раньше ненависть была проста и пряма, как клинок, сейчас она беспощадна и подла... Так просто - ненавидеть с улыбкой на лице...
Я не нелюбим. Но это-то и страшно - потому что я не умею отвечать на любовь. Сгорело или заледенело - какая разница?.. Какая разница?.. Я - не любящий. Я пуст, как выпитый до дна бокал... Да, клинок из хорошей стали красиво звенит, даже когда сломан. Но он уже не годен ни на что большее...
Я сломан. Я не знаю, откуда у меня силы улыбаться людям и о чём-то с ними говорить... Такое чувство, что меня давно нет... Я - одна большая видимость. Видимость чего-то большего...
Мне странен ваш свет. В особенности - Инглора.
Я не могу не признаться - я завидую ему. Страшной, чёрной завистью. Ему дано всё, что я хотел бы иметь. Дано то, о чём я мечтал, и чего у меня никогда не было. Умение светить.
Нелепо. Смешно. Глупо. Нелепо так сиять - действительно, если я закрываю глаза, его я вижу золотистым. Его одного. Других таких нет. Воплощённый свет. Но что странно - Инглор во всех готов видеть этот же свет. Даже в тех, в ком его нет...
Он говорит, что умеет ненавидеть. Прости меня, мой благородный брат, но ты ошибаешься...
Я привык жить в пустоте... Нет, это не страшно. Вернее, как любая боль, страшно только поначалу. А потом - потом это просто привычно...
Да, я привык к боли. Как к неотъемлемой части жизни...
Хватит. Хватит. Я откладываю в сторону лист и перо. Хватит. Никому кроме меня самого не интересна моя боль.
Написанного достаточно. Мне есть что сказать, но я не хочу говорить.
Я, Нинквенаро Карнифиндэ, ставлю точку. Дальнеешее - молчанье.
Однако, сложилось так, что я стал Старшим. Сам не заметил, как это произошло. Было какое-то мгновение, или цепочка мгновений, разделивших меня на себя и себя-вчерашнего. Я знаю, что оно было. Я даже могу назвать события, которые привели к такому итогу. Но как это случилось - я не могу понять.
Смешно ещё и то, что сам себя я... хорошо, не буду лгать сам себе. Не всегда. Но всё-таки - очень давно. Очень давно я привык считать себя вторым. Одним из. Идущим следом. Но однажды - я не увидел перед собой никого, за кем мог бы следовать. А, обернувшись, увидел идущих за мной...
Я - осколок. Осколок чего-то большего. Но этому большему не суждено было родиться - или же оно уже успело умереть. Я - осколок... Никто, наверное, не может сохранить себя, когда его ломает сила много большая его собственной. Стать сильнее - тоже потерять себя. Во мне почти ничего не осталось от весёлого и вспыльчивого мальчишки, равно готового и смеяться, и драться, страшно не любившего неудачи, но, тем не менее, никогда не опускавшего ни рук, ни глаз...
Когда-то я ничего не боялся. Когда-то я думал, что любовь бывает навсегда, а ненависть неспособна остыть... Я ошибался. Как же я ошибался, называя свои тогдашние чувства любовью и ненавистью... Тогда любовь была цвета золотисто-розового рассвета, ненависть - чернильно-чёрная... Всё было просто.
Сейчас ненависть - бела, как снег, и так же холодна, и так же слепит глаза... Раньше ненависть была проста и пряма, как клинок, сейчас она беспощадна и подла... Так просто - ненавидеть с улыбкой на лице...
Я не нелюбим. Но это-то и страшно - потому что я не умею отвечать на любовь. Сгорело или заледенело - какая разница?.. Какая разница?.. Я - не любящий. Я пуст, как выпитый до дна бокал... Да, клинок из хорошей стали красиво звенит, даже когда сломан. Но он уже не годен ни на что большее...
Я сломан. Я не знаю, откуда у меня силы улыбаться людям и о чём-то с ними говорить... Такое чувство, что меня давно нет... Я - одна большая видимость. Видимость чего-то большего...
Мне странен ваш свет. В особенности - Инглора.
Я не могу не признаться - я завидую ему. Страшной, чёрной завистью. Ему дано всё, что я хотел бы иметь. Дано то, о чём я мечтал, и чего у меня никогда не было. Умение светить.
Нелепо. Смешно. Глупо. Нелепо так сиять - действительно, если я закрываю глаза, его я вижу золотистым. Его одного. Других таких нет. Воплощённый свет. Но что странно - Инглор во всех готов видеть этот же свет. Даже в тех, в ком его нет...
Он говорит, что умеет ненавидеть. Прости меня, мой благородный брат, но ты ошибаешься...
Я привык жить в пустоте... Нет, это не страшно. Вернее, как любая боль, страшно только поначалу. А потом - потом это просто привычно...
Да, я привык к боли. Как к неотъемлемой части жизни...
Хватит. Хватит. Я откладываю в сторону лист и перо. Хватит. Никому кроме меня самого не интересна моя боль.
Написанного достаточно. Мне есть что сказать, но я не хочу говорить.
Я, Нинквенаро Карнифиндэ, ставлю точку. Дальнеешее - молчанье.
Если ты захочешь.
Потому что мне не все равно.
Да ладно... Под своим депрессняками предпочитаю ставить жирные чёрты и идти дальше.
А вообще - в очередной поругался с семьей и поклялся, что так или иначе буду своим собственным и больше ничьим. Дурак.
Не могу сказать что отношусь к вам примерно так же как остальные но мне почему-то интерессно....
Вечно всем интересно гулять по чужим душам в сапогах со шпорами...
По крайней мере, как художественный текст - очень красиво. Не знаю, сколько тут именно от тебя...
"Но что странно - Инглор во всех готов видеть этот же свет. Даже в тех, в ком его нет..." - да! да! да! это вот чуть ли не самая основная его черта. Все люди добрые...)
Самое смешное, что это писалось про реального человека. Про моего личного Финрода. ))
Своя боль всегда интересна только самому себе... Привыкай, что другие не будут реагировать так, как тебе бы хотелось... И привыкай, что любить будут так, как могут... А не так, как ты того хочешь... То, что за тобой идут – показатель силы. На слабость – нет права.
Ты и сам все понял. Растешь...
Нет, не дурак. Так и надо.
Ты сильный и справишься.
А заморачиваться на депресняках точно не стоит, надо от них избавляться.
Жизнь-то продолжается.
А еще сильный часто один. Нет, есть те, кто идет следом, есть младшие. Но все равно один.
Не всегда, но часто.
Спасибо. А я знаю...
-Ортхэннер-
Это-то и больнее всего...
Искать равных.
С равными - тяжело...
Чем же?
За них нет такой ответсвенности, как за младших.
Зато им и приказать в случае чего невозможно.
Это да.
Зато общаться проще.
Когда проще, а когда и нет. Из за этой самой невозможности сказать "Сделай так!"
Во-первых - можно действовать по-другому и приказывать не прямо.
Во-вторых, плюсов все же больше, ИМХО.
А там по-разному...
Так люди-то разные.
Это-то да...
Но как раз среди этих разных и находятся..