пьет, как храмовник, ругается тоже, а в остальном они вовсе непохожи ©
***
Как оговорился незадолго до игры Хэльвир, «полнолуние было приурочено к побегу». В смысле, играли мы в полнолуние. И как я-Нэхтэ я всецело одобряла эту идею – дорога будет виднее, и никто не поломает ноги в буреломе…
А вот как Рыжий – я бесился.
Точнее, бесился бы. Если бы знал, что там, наверху – полнолуние.
К слову, луну мы и в самом деле увидели только уже выбравшись на волю – небо в темной локации от нас благополучно закрывал тент. Света было – только костер, да три факела по периметру.
Но, как ни странно – мне даже этого было много. Много до рези в глазах. Чтобы что-то разглядеть, я вынуждена была постоянно щуриться, а порой – и прикрывать глаза ладонью. Люди превратились в тени, и различала я их в основном по силуэтам – худая фигура с короткими волосами, рубашка на два размера больше, чем надо – Тинья-Тростинка; угловатая, в темноте даже по жизни совершенно неотличимая от мужской – Дайри-Бешеная; невысокого роста, широкоплечая… ы. Стоп.
читать дальшеКорнэ меня м в самом деле ниже на полголовы, как и Трехпалый... но по жизни-то она меня точно не настолько шире, насколько я сейчас вижу. Точнее, настолько, но не там. Не в плечах. И весовая категория у нас примерно одна, несмотря на совершенно разное сложение. И ощущение основательности от нее, конечно, есть, но не такое - а тут как будто столкнулся с каменной глыбой. И хрена с два ты эту глыбу с места сдвинешь, раньше об нее расплющишься. Здравствуй, дядя когнитивный диссонанс…
…а костер между тем прилично разгорелся. «Видно как днем» - это, конечно, преувеличение, но видно было хорошо. Блин. Плохо. И мы будем заметны, и сколько глазам привыкать… Радует одно – привыкать придется не только нашим глазам.
Это была половина мыслей. Бóльшая и прагматическая.
А ещё была меньшая. Эстетическая.
Лассет сидела рядом со мной. Полная закрытость – колени поджаты, руки обхватили колени… хорошо видно только лицо.
Птица. Алые блики на черных волосах, резкий профиль, лицо в свете огня – совершенно медное, и четкое – словно выковано или вычеканено…
Я ей откровенно любовалась…
… Лассэ. Лаурэлассэ. Лорлас.
Из всех, с кем меня свела судьба на Севере, по именам я знал двоих. Ворон и Полосатый. Лассэ и Хэльо. Лорлас и Хэльглин.
Хотя нет. Имена Ломаного и Тростинки я тоже знал. Вернее, слышал. Но не запомнил.
Полосатый когда-то назвался сам - "Хэльглин из Хитлума..." Ворон его перебил - "Молчи, дурак, нашел место представляться..." Тогда-ещё-не-Полосатый - и прозвать не успели, да и волосы у него были намного чернее, чем стали - пожал плечами и отошел в сторону.
Ворон тоже назвался сам. Когда вчетвером с ним, Полосатым и Трехпалым впервые поговорили начистоту. И впервые рассказали друг другу о своих задумках.
"Если я не дойду... Меня зовут Лаурэлассэ. На здешнем языке это будет Лорлас. Но если вы скажете - "Лассэ Ворон", тоже поймут. Вороном меня впервые назвали ещё... дома".
"Мое имя вы двое знаете. Хэльглин из Хитлума. Хэльо".
"Если так - назовусь и я. Тинвэнор из Химринга. Тинвэ".
"Щит, что молчишь?"
Тогда он ещё не был Трехпалым. Тогда ещё Щит. Трехпалым он стал после нашей первой... неудачи.
"Я дойду", - Щит помолчал. - " А если нет, скажите - Варно (1) "
Все мы прекрасно поняли, что названное им прозвище более чем далеко от настоящего имени…
***
Продумывали мы все заранее. Как я была свято уверена – качественнее некуда.
Да, и по жизни тоже.
Но как показала многолетняя практика, чудо, если осуществится хотя бы десять процентов подсчитанного...
Мы рассчитывали на обычную охрану. И на то, что нам удастся как-то отвлечь одного стража, а со вторым мы не могли не справиться вчетвером…
Сидели мы чуть в стороне. Тихо-тихо. На месте орков я бы непременно что-нибудь заподозрила. На наше счастье, ночь была холодная, и орки скучковались у костра с чаем. Реально за нами следило полтора калеки.
Но, к несчастью, одним из этих «полутора калек» был Мэй.
- Там балрог.
Говорил Трехпалый тихо. Собственно, только мы трое его и слышали.
- Нужно что-то делать. С балрогом нам не справиться…
Да, Корнэ, ты абсолютно права. С Мэем нам не справиться. Даже если мы все четверо на нем повиснем. А сам Мэй к своему положению стражи относится вполне серьёзно, так что эта самая стража из него – считай, пожизневая.
Лау, Мэй, я не знаю, кого из вас это инициатива, но бли-ин, какую ж вы подлянку нам устроили…
- Разобьемся. Одиночек труднее будет поймать.
- Но и отбиться одиночка не сможет.
- Если мы попадемся, не отобьется никто. Мы же безоружны, Ворон…
Ворон усмехнулся.
Как до меня дошло потом – нехорошо даже по его меркам.
- Хорошо. Поодиночке так поодиночке. Кто подаст знак?
- Я, - тихо ответил Трехпалый.
- Как договаривались, не выйдет…
- Не как договаривались. Но вы поймете.
- Ворон, Рыжий, скажите…
По жизни – кто-то что-то уронил в костер. Кажется, кто-то из орков, лазивших на разведку, промочил ноги, сушил носки, и эти самые носки ухнули в огонь. А может, и не носки. Черт его знает.
И тем более черт знает, что бы это значило по игре.
Но пока орки вытаскивали из костра проамбаруссившуюся вещь…
- Давайте!
Время рванулось вперед спущенной стрелой.
Завалить балрога по правилам было проблематично даже с оружием. Завалить балрога, не получив тяжрана, можно было разве что при личном вмешательстве высших сил. А завалить Мэя менее чем втроем на моей памяти ещё вообще никому не удавалось.
И кто бы его знал, каким чудом Корнэ…
… каким чудом Трехпалый выбил у балрога хлыст, - и тихо прошипел что-то сквозь сжатые зубы, перебрасывая его в искалеченную руку…
… как потом вспоминалось – в том момент я была свято уверена, что маленькая Корнэ и двухметровый Мэй – практически одного роста. Да и уже Корнэ тоже очень ненамного…
Мы поняли сигнал.
И рванулись с мест.
Точнее…
Четкий удар ладонью между лопаток. Да сильный – я пролетела по инерции несколько шагов вперед, а потом споткнулась и приземлилась на колени.
- Прости меня, Рыжий…
- Лас… сэ, ты…
- Прости меня, Рыжий, - тихо повторила Лас. Шепотом, - Ты оглушен. Минута.
- Чт…
Лас глядела только на меня. Это-то её и подвело.
- Ты убит, Ворон…
Барса каким-то чудом оказалась за спиной Лас. Поймала её за плечи, ударила (я про себя машинально отметила – хорошо фиксирует…), и аккуратно уложила на землю.
Я совершенно тупо смотрела на руки Барсы. Нож, откуда?..
А, да. Мастер же разрешил отыгрывать короткими ножами обломки камня и подобное…
- Рыжий… ты цел?
- Я ещё минуту без сознания…
- Знаю. Опирайся на меня, через минуту пойдешь сам.
Полосатый попросту подхватил меня на руки. И понес. И нес, пока я не пришел в себя.
- Очнулся? Идти можешь? Точнее, бежать?
- Да… Во…рон?
Глаза в глаза.
- Хотел тебя убить, Рыжий… я… был быстрее.
- Трехпалый?
Полосатый опустил взгляд.
- Остался там…
До ближайших укромных кустов мы добрались очень быстро. А в кустах нас уже ждали…
- Ломаный, где ты его раздобыл? – Полосатый смотрел на топор в руках Ломаного. Ломаный только усмехнулся.
- Уметь надо… Со мной Эстель, Бешеная и Тростинка. Где остальные?
Я только сейчас отдышался.
- Трехпалый и Ворон… их можно не ждать.
- Молчаливый и Беловолосый пошли другой дорогой. Если дойдут – встретимся…
- Тогда…
- Идем. Ломаный, ты с оружием… Прикрывай нас.
- Я тоже с оружием… правда, ножа будет мало…
- Бешеная, а ты лучше береги себя, и так хромаешь. Идем… торни.
***
Фраза «быстро бегать и быстро думать» бытовала у нас уже давно. Я даже не помню, что мы изначально играли и кто кому ляпнул эту самую фразу, но она прочно прижилась.
И кто бы думал тогда, что она будет так актуальна вот прям щаз?..
Как я узнала потом, Корнэ и Мэй ухитрились взаимно сложиться друг об друга. Не знаю, как им… точнее, как Корнэ это удалось. Даже при том, что меня (а я фехтовальщик хоть и не лучший, но далеко и не самый поганый) она как боец по жизни прилично превосходит.
Честно – не спрашивала. Ни тогда, ни потом.
Но вот проблем у нас благодаря этому стало настолько меньше… даже не на одну – майэ тоже не ожидала такого поворота дел, и вынуждена была сначала наводить порядок среди своих. Даже погоню выслала позже, чем следовало (и по логике, и по таймплану).
Но одну качественную глупость сделали-таки и мы. Мы так и пошли – шестеркой. Не разбившись даже на тройки, не говоря уже о чем-то ещё. Хэльвир и Айглос этой ошибки не повторили…
…все это я узнал много позже – о том, что Молчаливый и Беловолосый сразу же разбили своих по двое-трое, и условились идти так, чтобы ничего не знать друг о друге.
О том, что Три Косы попался почти сразу – выдал себя какой-то мелочью.
О том, что Хромой и Уголек нарвались на отряд, и Хромой погиб – но пока он отбивался, маленькому Угольку удалось убежать и спрятаться, - а потом встретиться с Беловолосым. Беловолосый тогда уже тоже остался один – шедшая с ним девушка в какой-то момент просто легла на землю и не поднялась…
А с Молчаливым и Лучником мы столкнулись под стеной хитлумской пограничной крепости.
И не только с Молчаливым и Лучником…
Я долго удивлялась, почему погони за нами странно мало. Даже учитывая, что у темных случился приличный переполох – за всю дорогу мы встретились всего с парой орков. И на них каким-то образом хватило Лайгира с его секирой (елки, я его боюсь с этой секирой, причем вполне по жизни!). Хотя сам Лайгир огреб по лапе, но зато нам достались пара клинков и широкий кинжал (а ещё нам досталась фляжка с теплым чаем. Лайгир не поленился снять с орочьего трупа и её. Труп после игры долго выклянчивал фляжку обратно – это надо было видеть, как кочевряжился Лайгир! И как он в итоге отдал её со словами «Железо свое держи, а чай не могу вернуть по техническим причинам…»)
Клинки взяли себе Полосатый и Бешеная (свой нож она отдала Эстелю), кинжал достался мне. До Хисиломэ мы добрались почти обессилевшими – но вооруженными. И, если что – готовыми драться насмерть…
А у крепости выяснилось, что Лау, Морхайнт, гораздо умнее, чем думали о ней что я, что Рыжий.
Она не стала посылать большой отряд за нами следом. Она послала его нам наперерез.
Их было около десятка… Чуть меньше. Девятеро. Восемь орков, и ещё один, внешне похожий на нолдо… мне достаточно было взглянуть на него, чтобы по спине пробежал холод.
Девятый был майа.
Кажется, вся наша шестерка почувствовала одно и то же. Пройти всю дорогу, почти оказаться у своих – и…
Первой опомнилась Бешеная. Она подняла клинок, и даже не шагнула, а буквально перетекла вперед.
Мгновение – и рядом с ней встал Полосатый.
Третьим и четвертым были мы с Ломаным. Тростинку и Эстеля (он был ранен в той стычке, где мы добыли оружие, а левой рукой владел очень плохо, и драться почти не мог) закрыло четыре спины.
Хотя мы прекрасно понимали, насколько все бесполезно…
Нужно отдать должное парню-майа. Он был великолепен.
Майа вскинул ладонь, и заговорил медленно, нараспев….
… только вот договорить ему не дали. В этот самый момент из зарослей буквально вывалились двое.
Хэльвир потом говорил – они знали, что крепость в этой стороне и просто пошли на голос…
Майа отвлекся буквально на мгновение.
Но нам этого хватило.
Мы бросились вперед, понимая, что нам нечего терять.
К счастью Молчаливого и Лучника, они поняли, что к чему, почти сразу.
Но к несчастью, у них не было вообще никакого оружия. Даже обломков камня. И на что-то, кроме как отвлечь темного, их не хватило.
Ломаный ещё успел сбить с ног и зарубить орка.
Бешеная – свалить своего, - и получить по здоровой ноге.
А потом майа, не полагаясь больше на чары, метнулся вперед с клинком.
Он не только красиво играл. Он ещё и отлично фехтовал. Пожалуй, даже лучше, чем Лас…
Его задели несколько раз, не меньше двух – в грудь. Но ему было, кажется, нипочем. Или, по крайней мере, так казалось.
Молчаливого он прикончил одним ударом – просто отмахнулся.
Бешеную отшвырнул в сторону. И оказался рядом со мной и Полосатым.
И Полосатый сделал единственное, что мог сделать – шагнул вперед, закрывая меня.
Как оказалось – до развоплощения майа по игровым правилам оставался ровно один удар.
Все происходящее казалось сном – майа, задетый Полосатым, пошатнулся и медленно сполз на траву.
А Полосатый, выпустив из ладони клинок, повалился мне на руки.
Краем глаза я ещё видел, как орки попятились – а потом, из-за спины – громкие голоса, факельные отблески, звон оружия (как я узнал потом – нас всё-таки заметили из крепости)… Дружинников было много, больше, чем орков, и те, даже не пытаясь защищаться, побежали…
А передо мной было медленно даже не белеющее – выцветающее лицо Полосатого.
… двое дружинников уложили на щит раненую Бешеную, кто-то подхватил на руки Тростинку, поддержал Эстеля…
… кто-то тряс меня за плечо, кажется, предлагал помощь – я не слышал. Я держал на руках Полосатого и видел только его.
Так я и дошел до крепости – с Полосатым на руках…
***
- Когда я уйду, вспоминай меня,
Когда я уйду, вспоминай меня,
Не плач, не горюй, вспоминай меня,
Не грусти, вспоминай меня... (2)
Песню вело два голоса. Высокий мужской и низкий женский. Эстель и Беше... Айменель и Тинквен. Привыкай, Рыжий…
Хватает же им ещё сил - петь. Хотя Эсте... Айменель сидел с перевязанным плечом, а Тинквен и вовсе лежала - ей в последней стычке досталось по ногам...
А я в который раз машинально пересчитывал дошедших - Ломаный, Эстель, Тростинка, Бешеная, Беловолосый, Уголек, Лучник, всего восемь, вместе со мной - и все время обсчитывался, прибавляя девятого...
Когда мы дошли до заставы, Полосатый был ещё жив... или мне казалось? Или я сам себя убедил в этом?
- Тинвэнор...
Маленькая светловолосая леди назвалась Лаэрвен - старшая целительница заставы. К своей помощнице она обращалась "Файнис".
- Да, леди Лаэрвен?
Кажется, только я и Тростинка не пострадали вовсе… Тростинка смертельно устала, почти не держалась на ногах; её прикрыли Бешеная и Ломаный, а меня…
- Ты замерз?
- Нет.
- Тебя трясет… Я принесла плащ, завернись. Если нужно – я найду ещё теплые вещи. А переоденем тебя позже, как закончим с ранеными… хорошо? Потерпишь?
Я молча кивнул.
- Я скажу Файнис, чтобы она тебя напоила…
- Скажите, Лаэрвен… - я пугаюсь собственного голоса. Чужой, глухой и хриплый… - Тот, который… которого… - я ненадолго прикрыл лицо ладонями – собрать разбегающиеся мысли, - мой друг. Широкие седые пряди, очень худой… он… ?
«Единый, мне показалось, мне показалось, он ранен, тяжело, но…»
Леди Лаэрвен тихо покачала головой.
Мир перевернулся. А потом ещё раз. И ещё…
Все, что было дальше, мне пересказывали потом. Пересказывали Лотрин-Лаэрвен и Мара-Файнис. Пересказывали Айвэлин, Тинья, Дайра… и пересказывала Барса. А я сама запомнила только какие-то обрывки…
- Тинвэнор?… Тинвэ?! Нэхтэ, ты что? Нэхтэ, ты меня слышишь?!
- Нэхтэ, да что с тобой?
- Ты что, сама не видишь? Пожизневая истерика. Сорвало человека…
- Нэхтэ! – кто-то встряхивает за плечи. Я шепчу что-то совершенно нечленораздельное.
- Оставьте меня… в покое… - выдыхаю сквозь слезы. – Дайте… прореветься…
- Может, её валерьянкой напоить?
- Катитесь вы… к Морготу… со своей валерьянкой…
- Нэхтэ…
- Не трогайте уже меня… балрог вас всех… чтобы я… ещё раз… такую роль… лучше убейте меня... идиотка… дубина… никогда больше…
Сколько времени я рыдала – я тоже не помню. Помню, что когда меня сорвало – я сидела, завернутая в спальник, а когда…
Я лежал пластом и не понимал вообще ничего. Даже на каком я свете. Целители потом говорили – бредил…
Когда я очнулся, кто-то бережно держал меня за руку.
Кисть была мужская. Не целите…
Шрамы на руках. На запястьях и выше.
Я поднял глаза.
Надо мной сидел Полоса… Хэльо. Хэльглин из Хитлума…
- Но целители сказали… - прошептал я.
Полосатый прикрыл глаза. И медленно-медленно кивнул.
- Но…
- Рыжий… - он взял мою ладонь двумя руками. – Ты спишь. Наконец-то уснул… А я тебе снюсь. Мне… позволили…
Я попытался сесть, но не смог.
- Лежи… пожалуйста. Прошу. Хорошо?..
К губам – чашка с чем-то дымящимся.
- Отвар, травяной, - ответом на непроизнесенный вопрос. - Пить сам сможешь? Или с ложки?
Усмехаюсь.
- А куда я денусь?
- Вот и хорошо… Голову подними.
Поднимаю. Тихо смеюсь. Сам не понимаю – от счастья или над собой?
А отвар вкусный. Горячий, но уже не обжигающий, пахнет – с самого начала смородиной, а потом – и не разберешь. Летом пахнет. Лугом. Травой по пояс и солнцем над головой…
От запаха меня (или Рыжего?) снова начало трясти. Умничка Барса, что не дала чашку мне в руки. Заливать чужой спальник кипятком и неэтично, да и валяться потом под мокрым спальником – совершенно невкусно.
Кажется, я всё-таки сошел с ума. Только сумасшедший может кричать молча и плакать без слез...
- Тише, Рыжий, Тинвэ… тише. Пей.
- Здесь лето… - говорю совсем тихо.
Кивает – одними ресницами. Отводит с лица прядь.
Смотрю и не хочу отрывать взгляда. Сам не заметил, как допил до донышка.
Ладонь. На ладони…
- Черника. Лесная. Будешь?
- Буду… а… ещё попить есть?
- Того же – нет. Но есть липовый отвар. С медом.
- Можно?
- Сейчас…
- Нет… не отходи.
- Так пить или не отходи?
- Не отходи.
Тишина. Смотрим друг другу в глаза. Запоминаем, наверное…
- Рыжий… слушай. Мы с тобой обязательно встретимся… - хотел отвести глаза, но не стал. Взгляд спокойный, прямой… и ясный. Давно я таких светлых глаз не видел… - … только очень нескоро. Но непременно встретимся…
***
«А чего, доиграли же… а в Мандосе холодно и скучно. И чая нет, Намо, сволочь, допил».
Это мне Хэльвир выдал, явившись уже к нам из Мандоса. Намо – Сульди – выдала уже по ушам Хэльвиру, заявила, что там по канону холодно и скучно, и потребовала в следующий раз приходить в Мандос со своим чаем.
Сидевшие у огня мы коллективно сложились пополам (потом, по следам сих славных дел у ЖЖшнутой части нас в профилях появился интерес «В Мандос со своим чаем»). Хэльвир хмыкнул, шлепнулся к костру, и потребовал налить неприкаянному духу.
Как-то так получилось, что мы, живые, сидели все с одной стороны костра. И когда явились пришельцы из страны мертвых – им просто пришлось сесть по другую сторону…
... Погибших я пересчитал уже после. Молчаливый и Хромой, Три Косы и девушка, которую я не помнил даже по прозвищу. И – Трехпалый. И – Ворон. И - …
Хэльвир продолжал возмущаться Мандосом («Проклясть проклял, но чай-то можно не зажимать?»), Сульди – Хэльвиром («Эру Единый, можно я ещё раз этих нолдор прокляну уже конкретно за наглость?»). Рад, Ринна и Лиса о чем-то шуршали меж собой («Ненавижу пафос, но сложили меня красиво…»).
А потом, одной из последних, притопала Корнэ.
А с ней Лассет.
А Барса уже сидела у нас.
А Корнэ обругала Тинью – «Чудище, не мучай инструмент и мои уши!» - и отобрала у нее гитару…
- …поднимем чаши за то, что, если придет наш час,
Пусть кто-нибудь и за нас поднимет полные чаши,
И нас добром помянет, и выпьет до дна за нас… (3)
- Слушай, можно тебя попросить?
«Девочковое» лицо Барсы.
С «недевочковыми» глазами.
- Спой «На грани осени и зимы»… или хотя бы сыграй, а?
Корнэ чуть прищурилась и тронула струну.
- …и пусть не будет дано судьбой
Нам здесь друг друга сберечь –
Уже условились мы с тобой
О той, последней из встреч,
На грани осени и зимы,
На грани ночи и дня
Друг друга ждать обещали мы,
И ты подожди меня… (4)
Над лесом занимался рассвет.
Над крепостью занимался рассвет.
«…и вышли из утренних сумерек тени, и те, кого мы оставили по дороге, встали с нами рядом...»
Вместо эпилога.
- Утро?
- Угу... ты чего не спишь в такую рань?
- Так у нас уже не так уж рано...
- А, точно, у вас же сдвиг по времени...
Отхлебываю горячего кофе.
- Ну и как оно все?
- Да ничего, живем... отопление не дают, я тут в свитере поверх майки сижу, чай варю...
- Издеваются.
- С отоплением?
- С чаем! Ради вашего чая - хоть на Хэлкараксэ!
- Хорошо, будем играть Хэлкараксэ - возьму с собой два термоса...
- Четыре. Два гордые нольдеры мгновенно вылакают.
- А может, сразу шесть?
- Да где ж ты столько термосов возьмешь? А главное - куда ты их... а. Да. Ты запихаешь. Ты в свою анатомичку балрога лысого запихаешь...
Мне даже по аське слышно, как Барса на том конце тихо смеется.
- Что, осанвэ про побритого Мэя?
- Да ладно что побритый, но там же явно больше 60 литров...
- В анатомичке?
- В Мэе! Это уже контейнерные перевозки, ими феаноринги занимаются... - а сейчас, наверное, Барсе слышно, как хохочу я...
- Так вот почему корабли сгорели - это, оказывается, феаноринги пытались контрабандой балрога провезти... Ну да ладно, ближайшая хэлкараксовка у нас нескоро, и речь, собственно, не о ней. Ты мне лучше вот что скажи - ты намерена участвовать в ронянии... то есть, падении Гондолина? Это в следующем августе.
- Вообще - меня звали... но меня и Лау на Исход звала, так что я пока не знаю.
- Меня Лау тоже звала, но исходов у меня было уже под десяток, а Гондолин один, и тот камерка... - и тот в роли Арэльдэ. И меня три часа красили в черный до соответствия образу. Лучше бы не красили. Извели две пачки краски, а всё равно вышла вместо Арэльдэ огненно-рыжей Арэльдэ цвета смородинового варенья.
- Зовешь к себе?
- Да звала бы... если бы не одно "но". Я ещё сама толком не знаю, к кому иду. Меня уже успели позвать к себе Эктелион, Салгант, Рог и Государь... а как только у Маэглина встанет сеть - подозреваю, что позовет и он.
- Но к нему ты не пойдешь.
- Не пойду, да. Только не думай, что это я такая высокоморальная, ага? Я просто не хочу видеть в роли своего лорда Хэльвендэ. Родители всех полов из нее офигенные, но на ключевых ролях у нее регулятор пафосности резко клинит, и количество пафоса зашкаливает...
- А кто у нас Салгант? Про Эктелиона-то я знаю...
Уже "у нас". Хороший признак. Значит, Барса с вероятностью уговорится. Хотя если бы была категорически против - сказала бы сразу прямым текстом. Это я за два с лишним года знакомства с ней отлично усвоила.
- Откуда?
- Да Корнэ ж говорила...
- Аа... Харета Салганта играет.
- Слушай... а я кажется, того. Пойду. К Салганту.
- Зато я не пойду, - наверное, мой вздох Барса тоже слышит. - Не вижу себя в этом доме...
- А в каком видишь?
Молчание.
- Проще сказать, в каком ещё не. К лучникам мне путь заказан, лучник из меня с моим глазомером - как из Дайри тяжелый щитник. К человеческому детенышу со Всездравуром как-то не тянет, а Пенлода у нас пока нет даже на примете, о его Домах говорить рано... так что мне остаются три Дома.
- Четыре. Ты посчитала восемь. Если Дугу относить к лучникам.
- Барса. Три.
- Это ты Корнэ так упорно своим лордом не видишь?
- Окстись, Макалаурэ, а нашего с тобой старшего брата забыл? Ещё и трех месяцев не прошло...
- Тогда кто? Галдор?
- А чего Галдор-то... его, конечно, играет товарищ, у которого с кроссполом хило, но поскольку половина Лордов - девы по жизни, придется ему мириться...
- А против Государя ты что имеешь?
- Да ничего я против неё не имею, могу даже не учитывать, что у него и без меня уже почти что полный Дом...
Тишина. Долгая-долгая.
- Барса?..
- Слово держишь, Нэхть? Да?
- Какое слово?
- А ты не помнишь?
- Эм... кажется, нет. Какое слово, когда, и при чем оно тут?
- Вспоминай.
- Не помню.
- Вспоминай... - и, отдельной строчкой, - ... Рыжий.
Хорошо, что кофе я уже допила. Но чашка на пол все равно полетела. Бы. Если бы я её не поймала.
- Когда я успел слово дать? Какое? И почему не помню?
- Да ты тогда был не в сильно запоминательном состоянии... - нормальные люди от смущения краснеют, а Барса белеет, и глаза темнеют. Только мне понадобилось больше года, чтобы это обнаружить...
- Когда?
- После Побега... когда тебя чаем отпаивали. Ты тогда обещал, что больше никогда в жизни не будешь играть... оттуда.
Я сначала машинально киваю, и только потом до меня доходит, что Барса меня не видит.
- Я не помню. Правда. Помню только жуткую истерику, за которую до сих пор стыдно... - и, отдельной строчкой, - ... и тебя помню, Полосатый. А слово не помню.
- Но в ДГМ все равно не пойдешь...
Усмехаюсь монитору.
- Не рискну, пожалуй... Мы роняем всё-таки Гондолин, а не мою крышу.
- А она ещё есть?
- А кто бы знал.
- Слушай... у меня к тебе наглое предложение.
- Почему наглое? Сначала скажи свое предложение, а потом будем думать, наглое оно, или нет.
- Нэхтэ... а возьмешь меня в жены? Или невесты? Только... но это уже совсем нагло... в общем, я... хочу в мужья кого-нибудь типа Рыжего.
- Нет, предложение, конечно, не наглое… оно вполне нормальное. Но блин… А ты уверена, что я потяну?
Минута молчания. И - сказано это было бы тихим, спокойным и очень уверенным голосом, но, глядя на черные буковки, это могут понять человек, наверное, пять...
- Да. Уверена.
Ощущения - как от разбитого стекла. Разбитого собственной голой рукой...
Две мысли.
"Я бы добровольно на такое не пошла".
"Черт... а я хочу. Именно такую завязку. И именно с этим игроком..."
- Слушай, Барса… я не знаю. Я подумаю...
Как сказала бы Корнэ, "в переводе с нэхтинского на нормальный это означает..."
_________________________________________________________
1) кв. "Защитник".
2) Текст песни из «По ту сторону рассвета», услышано впервые от Фирнвен, за что ей большое спасибо.
3) Автора песни не помню, у меня она есть в исполнении Иллет, а услышано впервые от Фирнвен же.
4)Песня группы Кендермор
Как оговорился незадолго до игры Хэльвир, «полнолуние было приурочено к побегу». В смысле, играли мы в полнолуние. И как я-Нэхтэ я всецело одобряла эту идею – дорога будет виднее, и никто не поломает ноги в буреломе…
А вот как Рыжий – я бесился.
Точнее, бесился бы. Если бы знал, что там, наверху – полнолуние.
К слову, луну мы и в самом деле увидели только уже выбравшись на волю – небо в темной локации от нас благополучно закрывал тент. Света было – только костер, да три факела по периметру.
Но, как ни странно – мне даже этого было много. Много до рези в глазах. Чтобы что-то разглядеть, я вынуждена была постоянно щуриться, а порой – и прикрывать глаза ладонью. Люди превратились в тени, и различала я их в основном по силуэтам – худая фигура с короткими волосами, рубашка на два размера больше, чем надо – Тинья-Тростинка; угловатая, в темноте даже по жизни совершенно неотличимая от мужской – Дайри-Бешеная; невысокого роста, широкоплечая… ы. Стоп.
читать дальшеКорнэ меня м в самом деле ниже на полголовы, как и Трехпалый... но по жизни-то она меня точно не настолько шире, насколько я сейчас вижу. Точнее, настолько, но не там. Не в плечах. И весовая категория у нас примерно одна, несмотря на совершенно разное сложение. И ощущение основательности от нее, конечно, есть, но не такое - а тут как будто столкнулся с каменной глыбой. И хрена с два ты эту глыбу с места сдвинешь, раньше об нее расплющишься. Здравствуй, дядя когнитивный диссонанс…
…а костер между тем прилично разгорелся. «Видно как днем» - это, конечно, преувеличение, но видно было хорошо. Блин. Плохо. И мы будем заметны, и сколько глазам привыкать… Радует одно – привыкать придется не только нашим глазам.
Это была половина мыслей. Бóльшая и прагматическая.
А ещё была меньшая. Эстетическая.
Лассет сидела рядом со мной. Полная закрытость – колени поджаты, руки обхватили колени… хорошо видно только лицо.
Птица. Алые блики на черных волосах, резкий профиль, лицо в свете огня – совершенно медное, и четкое – словно выковано или вычеканено…
Я ей откровенно любовалась…
… Лассэ. Лаурэлассэ. Лорлас.
Из всех, с кем меня свела судьба на Севере, по именам я знал двоих. Ворон и Полосатый. Лассэ и Хэльо. Лорлас и Хэльглин.
Хотя нет. Имена Ломаного и Тростинки я тоже знал. Вернее, слышал. Но не запомнил.
Полосатый когда-то назвался сам - "Хэльглин из Хитлума..." Ворон его перебил - "Молчи, дурак, нашел место представляться..." Тогда-ещё-не-Полосатый - и прозвать не успели, да и волосы у него были намного чернее, чем стали - пожал плечами и отошел в сторону.
Ворон тоже назвался сам. Когда вчетвером с ним, Полосатым и Трехпалым впервые поговорили начистоту. И впервые рассказали друг другу о своих задумках.
"Если я не дойду... Меня зовут Лаурэлассэ. На здешнем языке это будет Лорлас. Но если вы скажете - "Лассэ Ворон", тоже поймут. Вороном меня впервые назвали ещё... дома".
"Мое имя вы двое знаете. Хэльглин из Хитлума. Хэльо".
"Если так - назовусь и я. Тинвэнор из Химринга. Тинвэ".
"Щит, что молчишь?"
Тогда он ещё не был Трехпалым. Тогда ещё Щит. Трехпалым он стал после нашей первой... неудачи.
"Я дойду", - Щит помолчал. - " А если нет, скажите - Варно (1) "
Все мы прекрасно поняли, что названное им прозвище более чем далеко от настоящего имени…
***
Продумывали мы все заранее. Как я была свято уверена – качественнее некуда.
Да, и по жизни тоже.
Но как показала многолетняя практика, чудо, если осуществится хотя бы десять процентов подсчитанного...
Мы рассчитывали на обычную охрану. И на то, что нам удастся как-то отвлечь одного стража, а со вторым мы не могли не справиться вчетвером…
Сидели мы чуть в стороне. Тихо-тихо. На месте орков я бы непременно что-нибудь заподозрила. На наше счастье, ночь была холодная, и орки скучковались у костра с чаем. Реально за нами следило полтора калеки.
Но, к несчастью, одним из этих «полутора калек» был Мэй.
- Там балрог.
Говорил Трехпалый тихо. Собственно, только мы трое его и слышали.
- Нужно что-то делать. С балрогом нам не справиться…
Да, Корнэ, ты абсолютно права. С Мэем нам не справиться. Даже если мы все четверо на нем повиснем. А сам Мэй к своему положению стражи относится вполне серьёзно, так что эта самая стража из него – считай, пожизневая.
Лау, Мэй, я не знаю, кого из вас это инициатива, но бли-ин, какую ж вы подлянку нам устроили…
- Разобьемся. Одиночек труднее будет поймать.
- Но и отбиться одиночка не сможет.
- Если мы попадемся, не отобьется никто. Мы же безоружны, Ворон…
Ворон усмехнулся.
Как до меня дошло потом – нехорошо даже по его меркам.
- Хорошо. Поодиночке так поодиночке. Кто подаст знак?
- Я, - тихо ответил Трехпалый.
- Как договаривались, не выйдет…
- Не как договаривались. Но вы поймете.
- Ворон, Рыжий, скажите…
По жизни – кто-то что-то уронил в костер. Кажется, кто-то из орков, лазивших на разведку, промочил ноги, сушил носки, и эти самые носки ухнули в огонь. А может, и не носки. Черт его знает.
И тем более черт знает, что бы это значило по игре.
Но пока орки вытаскивали из костра проамбаруссившуюся вещь…
- Давайте!
Время рванулось вперед спущенной стрелой.
Завалить балрога по правилам было проблематично даже с оружием. Завалить балрога, не получив тяжрана, можно было разве что при личном вмешательстве высших сил. А завалить Мэя менее чем втроем на моей памяти ещё вообще никому не удавалось.
И кто бы его знал, каким чудом Корнэ…
… каким чудом Трехпалый выбил у балрога хлыст, - и тихо прошипел что-то сквозь сжатые зубы, перебрасывая его в искалеченную руку…
… как потом вспоминалось – в том момент я была свято уверена, что маленькая Корнэ и двухметровый Мэй – практически одного роста. Да и уже Корнэ тоже очень ненамного…
Мы поняли сигнал.
И рванулись с мест.
Точнее…
Четкий удар ладонью между лопаток. Да сильный – я пролетела по инерции несколько шагов вперед, а потом споткнулась и приземлилась на колени.
- Прости меня, Рыжий…
- Лас… сэ, ты…
- Прости меня, Рыжий, - тихо повторила Лас. Шепотом, - Ты оглушен. Минута.
- Чт…
Лас глядела только на меня. Это-то её и подвело.
- Ты убит, Ворон…
Барса каким-то чудом оказалась за спиной Лас. Поймала её за плечи, ударила (я про себя машинально отметила – хорошо фиксирует…), и аккуратно уложила на землю.
Я совершенно тупо смотрела на руки Барсы. Нож, откуда?..
А, да. Мастер же разрешил отыгрывать короткими ножами обломки камня и подобное…
- Рыжий… ты цел?
- Я ещё минуту без сознания…
- Знаю. Опирайся на меня, через минуту пойдешь сам.
Полосатый попросту подхватил меня на руки. И понес. И нес, пока я не пришел в себя.
- Очнулся? Идти можешь? Точнее, бежать?
- Да… Во…рон?
Глаза в глаза.
- Хотел тебя убить, Рыжий… я… был быстрее.
- Трехпалый?
Полосатый опустил взгляд.
- Остался там…
До ближайших укромных кустов мы добрались очень быстро. А в кустах нас уже ждали…
- Ломаный, где ты его раздобыл? – Полосатый смотрел на топор в руках Ломаного. Ломаный только усмехнулся.
- Уметь надо… Со мной Эстель, Бешеная и Тростинка. Где остальные?
Я только сейчас отдышался.
- Трехпалый и Ворон… их можно не ждать.
- Молчаливый и Беловолосый пошли другой дорогой. Если дойдут – встретимся…
- Тогда…
- Идем. Ломаный, ты с оружием… Прикрывай нас.
- Я тоже с оружием… правда, ножа будет мало…
- Бешеная, а ты лучше береги себя, и так хромаешь. Идем… торни.
***
Фраза «быстро бегать и быстро думать» бытовала у нас уже давно. Я даже не помню, что мы изначально играли и кто кому ляпнул эту самую фразу, но она прочно прижилась.
И кто бы думал тогда, что она будет так актуальна вот прям щаз?..
Как я узнала потом, Корнэ и Мэй ухитрились взаимно сложиться друг об друга. Не знаю, как им… точнее, как Корнэ это удалось. Даже при том, что меня (а я фехтовальщик хоть и не лучший, но далеко и не самый поганый) она как боец по жизни прилично превосходит.
Честно – не спрашивала. Ни тогда, ни потом.
Но вот проблем у нас благодаря этому стало настолько меньше… даже не на одну – майэ тоже не ожидала такого поворота дел, и вынуждена была сначала наводить порядок среди своих. Даже погоню выслала позже, чем следовало (и по логике, и по таймплану).
Но одну качественную глупость сделали-таки и мы. Мы так и пошли – шестеркой. Не разбившись даже на тройки, не говоря уже о чем-то ещё. Хэльвир и Айглос этой ошибки не повторили…
…все это я узнал много позже – о том, что Молчаливый и Беловолосый сразу же разбили своих по двое-трое, и условились идти так, чтобы ничего не знать друг о друге.
О том, что Три Косы попался почти сразу – выдал себя какой-то мелочью.
О том, что Хромой и Уголек нарвались на отряд, и Хромой погиб – но пока он отбивался, маленькому Угольку удалось убежать и спрятаться, - а потом встретиться с Беловолосым. Беловолосый тогда уже тоже остался один – шедшая с ним девушка в какой-то момент просто легла на землю и не поднялась…
А с Молчаливым и Лучником мы столкнулись под стеной хитлумской пограничной крепости.
И не только с Молчаливым и Лучником…
Я долго удивлялась, почему погони за нами странно мало. Даже учитывая, что у темных случился приличный переполох – за всю дорогу мы встретились всего с парой орков. И на них каким-то образом хватило Лайгира с его секирой (елки, я его боюсь с этой секирой, причем вполне по жизни!). Хотя сам Лайгир огреб по лапе, но зато нам достались пара клинков и широкий кинжал (а ещё нам досталась фляжка с теплым чаем. Лайгир не поленился снять с орочьего трупа и её. Труп после игры долго выклянчивал фляжку обратно – это надо было видеть, как кочевряжился Лайгир! И как он в итоге отдал её со словами «Железо свое держи, а чай не могу вернуть по техническим причинам…»)
Клинки взяли себе Полосатый и Бешеная (свой нож она отдала Эстелю), кинжал достался мне. До Хисиломэ мы добрались почти обессилевшими – но вооруженными. И, если что – готовыми драться насмерть…
А у крепости выяснилось, что Лау, Морхайнт, гораздо умнее, чем думали о ней что я, что Рыжий.
Она не стала посылать большой отряд за нами следом. Она послала его нам наперерез.
Их было около десятка… Чуть меньше. Девятеро. Восемь орков, и ещё один, внешне похожий на нолдо… мне достаточно было взглянуть на него, чтобы по спине пробежал холод.
Девятый был майа.
Кажется, вся наша шестерка почувствовала одно и то же. Пройти всю дорогу, почти оказаться у своих – и…
Первой опомнилась Бешеная. Она подняла клинок, и даже не шагнула, а буквально перетекла вперед.
Мгновение – и рядом с ней встал Полосатый.
Третьим и четвертым были мы с Ломаным. Тростинку и Эстеля (он был ранен в той стычке, где мы добыли оружие, а левой рукой владел очень плохо, и драться почти не мог) закрыло четыре спины.
Хотя мы прекрасно понимали, насколько все бесполезно…
Нужно отдать должное парню-майа. Он был великолепен.
Майа вскинул ладонь, и заговорил медленно, нараспев….
… только вот договорить ему не дали. В этот самый момент из зарослей буквально вывалились двое.
Хэльвир потом говорил – они знали, что крепость в этой стороне и просто пошли на голос…
Майа отвлекся буквально на мгновение.
Но нам этого хватило.
Мы бросились вперед, понимая, что нам нечего терять.
К счастью Молчаливого и Лучника, они поняли, что к чему, почти сразу.
Но к несчастью, у них не было вообще никакого оружия. Даже обломков камня. И на что-то, кроме как отвлечь темного, их не хватило.
Ломаный ещё успел сбить с ног и зарубить орка.
Бешеная – свалить своего, - и получить по здоровой ноге.
А потом майа, не полагаясь больше на чары, метнулся вперед с клинком.
Он не только красиво играл. Он ещё и отлично фехтовал. Пожалуй, даже лучше, чем Лас…
Его задели несколько раз, не меньше двух – в грудь. Но ему было, кажется, нипочем. Или, по крайней мере, так казалось.
Молчаливого он прикончил одним ударом – просто отмахнулся.
Бешеную отшвырнул в сторону. И оказался рядом со мной и Полосатым.
И Полосатый сделал единственное, что мог сделать – шагнул вперед, закрывая меня.
Как оказалось – до развоплощения майа по игровым правилам оставался ровно один удар.
Все происходящее казалось сном – майа, задетый Полосатым, пошатнулся и медленно сполз на траву.
А Полосатый, выпустив из ладони клинок, повалился мне на руки.
Краем глаза я ещё видел, как орки попятились – а потом, из-за спины – громкие голоса, факельные отблески, звон оружия (как я узнал потом – нас всё-таки заметили из крепости)… Дружинников было много, больше, чем орков, и те, даже не пытаясь защищаться, побежали…
А передо мной было медленно даже не белеющее – выцветающее лицо Полосатого.
… двое дружинников уложили на щит раненую Бешеную, кто-то подхватил на руки Тростинку, поддержал Эстеля…
… кто-то тряс меня за плечо, кажется, предлагал помощь – я не слышал. Я держал на руках Полосатого и видел только его.
Так я и дошел до крепости – с Полосатым на руках…
***
- Когда я уйду, вспоминай меня,
Когда я уйду, вспоминай меня,
Не плач, не горюй, вспоминай меня,
Не грусти, вспоминай меня... (2)
Песню вело два голоса. Высокий мужской и низкий женский. Эстель и Беше... Айменель и Тинквен. Привыкай, Рыжий…
Хватает же им ещё сил - петь. Хотя Эсте... Айменель сидел с перевязанным плечом, а Тинквен и вовсе лежала - ей в последней стычке досталось по ногам...
А я в который раз машинально пересчитывал дошедших - Ломаный, Эстель, Тростинка, Бешеная, Беловолосый, Уголек, Лучник, всего восемь, вместе со мной - и все время обсчитывался, прибавляя девятого...
Когда мы дошли до заставы, Полосатый был ещё жив... или мне казалось? Или я сам себя убедил в этом?
- Тинвэнор...
Маленькая светловолосая леди назвалась Лаэрвен - старшая целительница заставы. К своей помощнице она обращалась "Файнис".
- Да, леди Лаэрвен?
Кажется, только я и Тростинка не пострадали вовсе… Тростинка смертельно устала, почти не держалась на ногах; её прикрыли Бешеная и Ломаный, а меня…
- Ты замерз?
- Нет.
- Тебя трясет… Я принесла плащ, завернись. Если нужно – я найду ещё теплые вещи. А переоденем тебя позже, как закончим с ранеными… хорошо? Потерпишь?
Я молча кивнул.
- Я скажу Файнис, чтобы она тебя напоила…
- Скажите, Лаэрвен… - я пугаюсь собственного голоса. Чужой, глухой и хриплый… - Тот, который… которого… - я ненадолго прикрыл лицо ладонями – собрать разбегающиеся мысли, - мой друг. Широкие седые пряди, очень худой… он… ?
«Единый, мне показалось, мне показалось, он ранен, тяжело, но…»
Леди Лаэрвен тихо покачала головой.
Мир перевернулся. А потом ещё раз. И ещё…
Все, что было дальше, мне пересказывали потом. Пересказывали Лотрин-Лаэрвен и Мара-Файнис. Пересказывали Айвэлин, Тинья, Дайра… и пересказывала Барса. А я сама запомнила только какие-то обрывки…
- Тинвэнор?… Тинвэ?! Нэхтэ, ты что? Нэхтэ, ты меня слышишь?!
- Нэхтэ, да что с тобой?
- Ты что, сама не видишь? Пожизневая истерика. Сорвало человека…
- Нэхтэ! – кто-то встряхивает за плечи. Я шепчу что-то совершенно нечленораздельное.
- Оставьте меня… в покое… - выдыхаю сквозь слезы. – Дайте… прореветься…
- Может, её валерьянкой напоить?
- Катитесь вы… к Морготу… со своей валерьянкой…
- Нэхтэ…
- Не трогайте уже меня… балрог вас всех… чтобы я… ещё раз… такую роль… лучше убейте меня... идиотка… дубина… никогда больше…
Сколько времени я рыдала – я тоже не помню. Помню, что когда меня сорвало – я сидела, завернутая в спальник, а когда…
Я лежал пластом и не понимал вообще ничего. Даже на каком я свете. Целители потом говорили – бредил…
Когда я очнулся, кто-то бережно держал меня за руку.
Кисть была мужская. Не целите…
Шрамы на руках. На запястьях и выше.
Я поднял глаза.
Надо мной сидел Полоса… Хэльо. Хэльглин из Хитлума…
- Но целители сказали… - прошептал я.
Полосатый прикрыл глаза. И медленно-медленно кивнул.
- Но…
- Рыжий… - он взял мою ладонь двумя руками. – Ты спишь. Наконец-то уснул… А я тебе снюсь. Мне… позволили…
Я попытался сесть, но не смог.
- Лежи… пожалуйста. Прошу. Хорошо?..
К губам – чашка с чем-то дымящимся.
- Отвар, травяной, - ответом на непроизнесенный вопрос. - Пить сам сможешь? Или с ложки?
Усмехаюсь.
- А куда я денусь?
- Вот и хорошо… Голову подними.
Поднимаю. Тихо смеюсь. Сам не понимаю – от счастья или над собой?
А отвар вкусный. Горячий, но уже не обжигающий, пахнет – с самого начала смородиной, а потом – и не разберешь. Летом пахнет. Лугом. Травой по пояс и солнцем над головой…
От запаха меня (или Рыжего?) снова начало трясти. Умничка Барса, что не дала чашку мне в руки. Заливать чужой спальник кипятком и неэтично, да и валяться потом под мокрым спальником – совершенно невкусно.
Кажется, я всё-таки сошел с ума. Только сумасшедший может кричать молча и плакать без слез...
- Тише, Рыжий, Тинвэ… тише. Пей.
- Здесь лето… - говорю совсем тихо.
Кивает – одними ресницами. Отводит с лица прядь.
Смотрю и не хочу отрывать взгляда. Сам не заметил, как допил до донышка.
Ладонь. На ладони…
- Черника. Лесная. Будешь?
- Буду… а… ещё попить есть?
- Того же – нет. Но есть липовый отвар. С медом.
- Можно?
- Сейчас…
- Нет… не отходи.
- Так пить или не отходи?
- Не отходи.
Тишина. Смотрим друг другу в глаза. Запоминаем, наверное…
- Рыжий… слушай. Мы с тобой обязательно встретимся… - хотел отвести глаза, но не стал. Взгляд спокойный, прямой… и ясный. Давно я таких светлых глаз не видел… - … только очень нескоро. Но непременно встретимся…
***
«А чего, доиграли же… а в Мандосе холодно и скучно. И чая нет, Намо, сволочь, допил».
Это мне Хэльвир выдал, явившись уже к нам из Мандоса. Намо – Сульди – выдала уже по ушам Хэльвиру, заявила, что там по канону холодно и скучно, и потребовала в следующий раз приходить в Мандос со своим чаем.
Сидевшие у огня мы коллективно сложились пополам (потом, по следам сих славных дел у ЖЖшнутой части нас в профилях появился интерес «В Мандос со своим чаем»). Хэльвир хмыкнул, шлепнулся к костру, и потребовал налить неприкаянному духу.
Как-то так получилось, что мы, живые, сидели все с одной стороны костра. И когда явились пришельцы из страны мертвых – им просто пришлось сесть по другую сторону…
... Погибших я пересчитал уже после. Молчаливый и Хромой, Три Косы и девушка, которую я не помнил даже по прозвищу. И – Трехпалый. И – Ворон. И - …
Хэльвир продолжал возмущаться Мандосом («Проклясть проклял, но чай-то можно не зажимать?»), Сульди – Хэльвиром («Эру Единый, можно я ещё раз этих нолдор прокляну уже конкретно за наглость?»). Рад, Ринна и Лиса о чем-то шуршали меж собой («Ненавижу пафос, но сложили меня красиво…»).
А потом, одной из последних, притопала Корнэ.
А с ней Лассет.
А Барса уже сидела у нас.
А Корнэ обругала Тинью – «Чудище, не мучай инструмент и мои уши!» - и отобрала у нее гитару…
- …поднимем чаши за то, что, если придет наш час,
Пусть кто-нибудь и за нас поднимет полные чаши,
И нас добром помянет, и выпьет до дна за нас… (3)
- Слушай, можно тебя попросить?
«Девочковое» лицо Барсы.
С «недевочковыми» глазами.
- Спой «На грани осени и зимы»… или хотя бы сыграй, а?
Корнэ чуть прищурилась и тронула струну.
- …и пусть не будет дано судьбой
Нам здесь друг друга сберечь –
Уже условились мы с тобой
О той, последней из встреч,
На грани осени и зимы,
На грани ночи и дня
Друг друга ждать обещали мы,
И ты подожди меня… (4)
Над лесом занимался рассвет.
Над крепостью занимался рассвет.
«…и вышли из утренних сумерек тени, и те, кого мы оставили по дороге, встали с нами рядом...»
Вместо эпилога.
- Утро?
- Угу... ты чего не спишь в такую рань?
- Так у нас уже не так уж рано...
- А, точно, у вас же сдвиг по времени...
Отхлебываю горячего кофе.
- Ну и как оно все?
- Да ничего, живем... отопление не дают, я тут в свитере поверх майки сижу, чай варю...
- Издеваются.
- С отоплением?
- С чаем! Ради вашего чая - хоть на Хэлкараксэ!
- Хорошо, будем играть Хэлкараксэ - возьму с собой два термоса...
- Четыре. Два гордые нольдеры мгновенно вылакают.
- А может, сразу шесть?
- Да где ж ты столько термосов возьмешь? А главное - куда ты их... а. Да. Ты запихаешь. Ты в свою анатомичку балрога лысого запихаешь...
Мне даже по аське слышно, как Барса на том конце тихо смеется.
- Что, осанвэ про побритого Мэя?
- Да ладно что побритый, но там же явно больше 60 литров...
- В анатомичке?
- В Мэе! Это уже контейнерные перевозки, ими феаноринги занимаются... - а сейчас, наверное, Барсе слышно, как хохочу я...
- Так вот почему корабли сгорели - это, оказывается, феаноринги пытались контрабандой балрога провезти... Ну да ладно, ближайшая хэлкараксовка у нас нескоро, и речь, собственно, не о ней. Ты мне лучше вот что скажи - ты намерена участвовать в ронянии... то есть, падении Гондолина? Это в следующем августе.
- Вообще - меня звали... но меня и Лау на Исход звала, так что я пока не знаю.
- Меня Лау тоже звала, но исходов у меня было уже под десяток, а Гондолин один, и тот камерка... - и тот в роли Арэльдэ. И меня три часа красили в черный до соответствия образу. Лучше бы не красили. Извели две пачки краски, а всё равно вышла вместо Арэльдэ огненно-рыжей Арэльдэ цвета смородинового варенья.
- Зовешь к себе?
- Да звала бы... если бы не одно "но". Я ещё сама толком не знаю, к кому иду. Меня уже успели позвать к себе Эктелион, Салгант, Рог и Государь... а как только у Маэглина встанет сеть - подозреваю, что позовет и он.
- Но к нему ты не пойдешь.
- Не пойду, да. Только не думай, что это я такая высокоморальная, ага? Я просто не хочу видеть в роли своего лорда Хэльвендэ. Родители всех полов из нее офигенные, но на ключевых ролях у нее регулятор пафосности резко клинит, и количество пафоса зашкаливает...
- А кто у нас Салгант? Про Эктелиона-то я знаю...
Уже "у нас". Хороший признак. Значит, Барса с вероятностью уговорится. Хотя если бы была категорически против - сказала бы сразу прямым текстом. Это я за два с лишним года знакомства с ней отлично усвоила.
- Откуда?
- Да Корнэ ж говорила...
- Аа... Харета Салганта играет.
- Слушай... а я кажется, того. Пойду. К Салганту.
- Зато я не пойду, - наверное, мой вздох Барса тоже слышит. - Не вижу себя в этом доме...
- А в каком видишь?
Молчание.
- Проще сказать, в каком ещё не. К лучникам мне путь заказан, лучник из меня с моим глазомером - как из Дайри тяжелый щитник. К человеческому детенышу со Всездравуром как-то не тянет, а Пенлода у нас пока нет даже на примете, о его Домах говорить рано... так что мне остаются три Дома.
- Четыре. Ты посчитала восемь. Если Дугу относить к лучникам.
- Барса. Три.
- Это ты Корнэ так упорно своим лордом не видишь?
- Окстись, Макалаурэ, а нашего с тобой старшего брата забыл? Ещё и трех месяцев не прошло...
- Тогда кто? Галдор?
- А чего Галдор-то... его, конечно, играет товарищ, у которого с кроссполом хило, но поскольку половина Лордов - девы по жизни, придется ему мириться...
- А против Государя ты что имеешь?
- Да ничего я против неё не имею, могу даже не учитывать, что у него и без меня уже почти что полный Дом...
Тишина. Долгая-долгая.
- Барса?..
- Слово держишь, Нэхть? Да?
- Какое слово?
- А ты не помнишь?
- Эм... кажется, нет. Какое слово, когда, и при чем оно тут?
- Вспоминай.
- Не помню.
- Вспоминай... - и, отдельной строчкой, - ... Рыжий.
Хорошо, что кофе я уже допила. Но чашка на пол все равно полетела. Бы. Если бы я её не поймала.
- Когда я успел слово дать? Какое? И почему не помню?
- Да ты тогда был не в сильно запоминательном состоянии... - нормальные люди от смущения краснеют, а Барса белеет, и глаза темнеют. Только мне понадобилось больше года, чтобы это обнаружить...
- Когда?
- После Побега... когда тебя чаем отпаивали. Ты тогда обещал, что больше никогда в жизни не будешь играть... оттуда.
Я сначала машинально киваю, и только потом до меня доходит, что Барса меня не видит.
- Я не помню. Правда. Помню только жуткую истерику, за которую до сих пор стыдно... - и, отдельной строчкой, - ... и тебя помню, Полосатый. А слово не помню.
- Но в ДГМ все равно не пойдешь...
Усмехаюсь монитору.
- Не рискну, пожалуй... Мы роняем всё-таки Гондолин, а не мою крышу.
- А она ещё есть?
- А кто бы знал.
- Слушай... у меня к тебе наглое предложение.
- Почему наглое? Сначала скажи свое предложение, а потом будем думать, наглое оно, или нет.
- Нэхтэ... а возьмешь меня в жены? Или невесты? Только... но это уже совсем нагло... в общем, я... хочу в мужья кого-нибудь типа Рыжего.
- Нет, предложение, конечно, не наглое… оно вполне нормальное. Но блин… А ты уверена, что я потяну?
Минута молчания. И - сказано это было бы тихим, спокойным и очень уверенным голосом, но, глядя на черные буковки, это могут понять человек, наверное, пять...
- Да. Уверена.
Ощущения - как от разбитого стекла. Разбитого собственной голой рукой...
Две мысли.
"Я бы добровольно на такое не пошла".
"Черт... а я хочу. Именно такую завязку. И именно с этим игроком..."
- Слушай, Барса… я не знаю. Я подумаю...
Как сказала бы Корнэ, "в переводе с нэхтинского на нормальный это означает..."
_________________________________________________________
1) кв. "Защитник".
2) Текст песни из «По ту сторону рассвета», услышано впервые от Фирнвен, за что ей большое спасибо.
3) Автора песни не помню, у меня она есть в исполнении Иллет, а услышано впервые от Фирнвен же.
4)Песня группы Кендермор
@темы: Нэхтэ, Творчество
-
-
03.12.2008 в 21:04-
-
03.12.2008 в 21:06-
-
03.12.2008 в 21:07спасибо огромное!)))))
уволокла в цитатник. все части.
мяяфф))
-
-
03.12.2008 в 21:09Оййй, спасибо!
-
-
03.12.2008 в 21:16-
-
03.12.2008 в 21:35-
-
03.12.2008 в 21:35Спасибо.
-
-
03.12.2008 в 21:39-
-
03.12.2008 в 21:49-
-
03.12.2008 в 21:51Спасибо...
-
-
03.12.2008 в 23:41КАК Я ЭТОГО ЖДАЛ!!!
Не поверишь - когда интернета не было, с чужих компов заходил только бы дождаться продолжения!!! И ОНО ПОЯВИЛОСЬ!!!
АААААА!!!
Это было круто. (сидит в радостном катарсисе, весь в чае и макаронах)
Это было очень круто, и, если для того, чтоб с тобой встретиться, надо сделать незнамо что - я, скорее всего, сделаю. Вот так вот.
Умеешь же ты заражать идеей и чувством, однако...
-
-
04.12.2008 в 01:05-
-
04.12.2008 в 06:08Ну что мне, таки загореться по второму кругу игру сделать?..
Ушастый (демон У)
Спасибо.
-
-
04.12.2008 в 06:27ага, чтоб кадавр, да и не тяпнуть за пятку...А так - оно раскручивается спиралью и в конце - выстреливает.-
-
04.12.2008 в 06:29Ааа, ты это поймала!
Я просто долго думал, такое странное развитие времени - это баг или фича. Так и не понял.
-
-
04.12.2008 в 06:32-
-
04.12.2008 в 06:33Кое-что могу. Но строяк мне дорог таким, каким получился.
-
-
04.12.2008 в 06:36-
-
04.12.2008 в 07:18Просто не первая ты его высказываешь.
Но там есть ещё что править, да.
-
-
04.12.2008 в 13:27игру - делай, да, ибо ты велик зело и могуч (короче, сам знаешь)
один только момент меня удивил (это не критика, это усовершенствование обьекта):
"И меня три часа красили в черный до соответствия образу. Лучше бы не красили. Извели две пачки краски, а всё равно вышла вместо Арэльдэ огненно-рыжей Арэльдэ цвета смородинового варенья."
так в какой цвет красили и что надо было?
-
-
04.12.2008 в 16:46Красили в черный из природного рыжего - для соответствия черноволосой персонажке. Получили вместо черного вишневый. Деталь списана с реала. Меня самого так красили.
-
-
04.12.2008 в 19:37